Весьма примечательно, что в данном отрывке русичи последовательно соотносятся со светом, славой (само слово хвала заимствовано из иранского языка и является синонимом славы, так что замена в приведенном переводе с древнерусского на современный язык представляется вполне оправданной) и свободой, т. е. с теми основополагающими началами, с которыми славяне задолго до XII в. соотносили себя как в мифологическом, так и в этимологическом плане. С другой стороны, кочевники соответственно соотносятся с тьмой и хищными зверями, неся Русской земле насилие и позор. Аналогичное противопоставление русского и вражеского войска как Света и Тьмы мы видим и в былинах:
Даже когда этого четкого противопоставления нет, авторы былин не забывали подчеркивать черную сущность своих врагов, враждебную дневному светилу, осмысляемую, правда, уже не в мифологическом, а в физическом ключе:
Соотнесение татар как самых последних и страшных врагов со тьмой присутствует в мирочувствовании не только восточных, но и южных славян. «С инородцами, — отмечает О. В. Белова, — связано представление о «чужом» пространстве, граничащем с потусторонним миром, где обитают мифологические персонажи, куда отсылаются болезни. В Сербии при отгоне градовых туч их заклинают идти на Татар планину, где не светит солнце и нет ничего живого»[574]. С другой стороны, русские воины осознавались в народном эпосе как светоносное начало даже тогда, когда ими даже номинально не предводительствовал князь как непосредственный потомок Дажьбога-Солнца. Пример этого мы видим в новгородском цикле былин, что обусловлено традиционной слабостью княжеской власти в этом городе. Василий Буслаев, отнюдь не князь, а выбранный предводитель, так обращается к своим соратникам:
Воплощенное в новгородских ушкуйниках солнечное начало подчеркивается не только их соотнесением со светом и числовой символикой солнечного месяца, но также и тем, что плавают они на червленом, т. е. красном корабле. К этому же кругу идей, по всей видимости, следует отнести и слово витязь. Лежащий в его основе корень вит- означал в языке полабских славян слово «свет», о чем при объяснении значения имени Святовита сообщает житие св. Беннона: «Сванте значит на славянском языке святой, а вит переводится словом свет»[576]. В пользу этой этимологии говорит и образованное от этого же корня слово вития, что лишний раз демонстрирует рассмотренную ранее тесную связь солнечного света и человеческой речи. Предпринятую М. Фасмером попытку представить слово витязь образованным от скандинавского викинг следует признать неубедительной не только потому, что в обоих словах общими являются только две первые буквы, что явно недостаточно для того, чтобы с чисто лингвистической точки зрения делать предположения о происхождении одного слова от другого, но также и потому, что интересующее нас понятие присутствует в языке тех славянских народов, которые не контактировали с викингами и потому не могли заимствовать у них это название (болт, витез, сербо-хорв. витез, серб. цслав. витязь, словен. vitez, чеш. vitez, слвц. vit’az, а для полноты картины, показывающей общеславянское происхождение интересующего нас слова, следует привести наименование представителей этого сословия у контактировавших со скандинавами славянских народов, у которых, впрочем, это слово также не имеет ничего общего с понятием викинг: польск. zwyciężyc — «победитель», в. луж. wicaz — «герой», но также «крестьянин, арендатор» и ср. лат. withasii, обозначавшее наследственное воинское сословие всадников у гломачей в Мейсении[577]). В силу этого возникновение слова витязь должно быть датировано эпохой славянского единства, которое распалось до начала в Скандинавии времени викингов.
Вместе с тем по способу своего образования слово витязь аналогично слову князь, что свидетельствует об их одновременном появлении в славянском языке, что, в свою очередь, несомненно, свидетельствует об одновременности появления в обществе наших далеких предков тех социальных явлений, которые обозначались данными терминами. Поскольку сами князья воспринимались как прямые потомки бога солнца, это косвенно подтверждает, что изначально само понятие образовывавших их дружины витязей означало «светоносные воины» или «воины — защитники света». В пользу этого свидетельствует и то, что в южнославянском эпосе витязями обычно называли коней[578], о солярной сущности которых уже неоднократно говорилось в этой книге. Постепенно это название с коня вполне могло перейти на сидящего на нем всадника, в результате чего оно и приобрело известный нам смысл. «Витязь, воинъ храбрый»[579] — так определяет это понятие «Алфавит» ХVII в.
Битва Света и Тьмы в славянской истории
Представление об исконном противоборстве с тьмой настолько укоренилось в мирочувствовании нашего народа, что осталось присуще ему и после того, как его изначальный мифологический смысл окончательно забылся. Если автор «Слова о полку Игореве» в XII в. еще помнил, что «Дажбожьему внуку» противостоит земное проявление тьмы в виде кочевников-половцев, то, призывая своих соотечественников во время Великой Отечественной войны на смертный бой с «фашистской силой темной», советские поэты вряд ли представляли всю глубину истоков используемых ими архетипов народного сознания. Такова была мощь и глубина русской мифологической традиции, предопределившей силу духа нашего народа на протяжении тех страшных и нечеловеческих испытаний, на которые была так щедра наша история. Сделав на заре своего исторического бытия осознанный выбор в пользу Солнца и восприняв его в качестве своего божественного прародителя, славяне бесстрашно вступили в борьбу с проявлениями тьмы на нашей планете. Как носители светоносного начала наши предки стали сопричастны великой космической битве добра и зла, света и тьмы, активно помогая торжеству первого начала на своем, земном уровне. В самом начале формирования славян как отдельного племени в рамках распадающейся индоевропейской общности нам было дано откровение о нашей светоносной сущности и месте на этой Земле. Благодаря этому священному откровению возникло и развилось наше мирочувствование, предопределившее особое восприятие мира и себя в нем, присущее только вышедшим из этого племени народам. Это особое мирочувствование выразилось в сотнях и тысячах разнообразных и формально никак не связанных между собой мифов, счислении времени, праздниках, поверьях, загадках, пословицах, орнаментации своего жилья и находящихся в нем предметов, своей одежды, представлении о власти, своем народе и окружающем его мире. Это уникальное мирочувствование стало с тех незапамятных времен нашей славной судьбой, «пока сияет солнце и весь мир стоит». Подобно тому, как единое мирочувствование нашло себе множество форм внешнего проявления, так и предопределенная ею наша историческая судьба реализуется во внутреннем и внешнем развитии нашего народа, в том числе и за счет взаимодействия с соседями. На протяжении всей истории Руси и остальных славянских народов через жизнь и свершения отдельных людей разыгрывалась и продолжает разыгрываться другая, вселенская история борьбы Света и Тьмы. Осознанно встав на сторону Света, наши далекие предки выбрали себе не только великую славу, но полный неимоверных трудностей и смертельных опасностей путь, ибо Тьма направила всю свою мощь на то, чтобы любой ценой загасить этот островок солнечного света, во что бы то ни стало сорвать дерзновенную попытку создать, вопреки всему, Державу Света и Правды на нашей Земле. Мы видим Дажбожью землю и святой остров Русь-Рюген у западных славян, и именно на них обрушился самый страшный и безжалостный удар немецких и датских крестоносцев, приведший к полному физическому истреблению этого народа. Южные славяне подпали почти под полутысячелетнее турецкое иго, а наш народ, осмелившийся попробовать создать на своей земле Святую Русь, речь о которой пойдет ниже, на протяжении своей полуторатысячелетней истории, известной нам по письменным источникам, был вынужден вести титаническую борьбу на два фронта, отражая обрушивающиеся на него с завидной регулярностью как западные, так и восточные орды. Однако Тьма не ограничилась нападением извне, она настойчиво стремилась проникнуть в самое сердце светоносного народа, подточить его изнутри и, играя на самых худших человеческих страстях, разжигать внутренние распри и всеми способами склонять людей ко злу и отпадению от Света. Параллельно с этим на духовно ослабленный народный организм шла непрерывная атака извне, достигшая своего апогея в XX веке с его двумя мировыми войнами, тремя революциями, Гражданской войной, сталинской коллективизацией и репрессиями, завершившимся навязанной Западом демократизацией страны, сравнимой по своим внешним проявлениям в плане убыли населения, потери территории и развалом промышленности с полномасштабной третьей мировой войной. В своем исследовании о «Голубиной книге» автор этих строк писал, что сама жизнь ставит как перед отдельным человеком, так и перед всем народом в целом загадку об истинной сущности его бытия. На эту загадку существует лишь один-единственный правильный ответ, а все остальные варианты ответов грозят духовной и физической гибелью.
576