— Ладно, — кивнул Мюррей. — Попытка не пытка. После концерта пришлю тебе фанаток.
Следующую неделю Лео занимался сексом в поте лица своего. Это положительно сказалось на его настроении и сгладило шероховатости в отношениях членов группы… однако «шероховатости» на его груди меньше не стали. Каждый раз, когда он снимал бинты, груди выглядели еще больше, еще выразительнее.
Лео в полном отчаянии вернулся к полному воздержанию от секса.
Когда они приехали в Нью-Йорк, менеджер предложил больше вообще не пользоваться бинтами.
— Возможно, постоянный приток свежего воздуха заставит их усохнуть. Очевидно, виной всему застой крови…
— Ага! — завопил Лео. — И на сцене прикажешь так появляться? На кого я буду похож? На долбаную Брнтни Спирс?
— Ну не знаю, — мрачно отозвался менеджер. — Я просто хочу тебе как-то помочь. Наши грёбаные доктора понятия не имеют, что предпринять!
Лео показался уже трем светилам. Все качали головами и прописывали противовоспалительные средства, которые были как мертвому припарки.
Пока Лео и Мюррей сидели молча и пригорюнившись, в дверь внезапно замолотили кулаками.
— Эй, вы! — кричал гитарист группы. — Немедленно откройте! Что вы там такое делаете, что надо на ключ закрываться?
— Сейчас, сейчас, не кипятись, — крикнул Мюррей. Потом тихо сказал Лео: — Попробуй надевать рокерскую толстую кожанку. Если молнию застегнуть почти до самого горла, то никто ничего не заметит. В Нью-Йорке подобную вещь хорошей выделки найти нетрудно.
Костюмершу тут же отрядили в город с соответствующим поручением.
Когда вечером Лео появился на сцене в новой куртке, Ангус — бас-гитара — насмешливо фыркнул:
— Это что за маскарад?
На стадионе, где им предстояло выступать, было жарко как в бане, и сам Ангус был в обрезанной тенниске с голым животом.
— А тебе какое дело? — огрызнулся Лео.
Ангус стрельнул глазами в сторону Яна, но тот лишь поднял правую руку от струн гитары и жестом показал: «Придурок, что с него возьмешь!»
Концерт не задался. Лео, красный как рак, обливался потом в тяжелой куртке и двигался по сцене как сомнамбула. После кое-как допетой последней песни он тут же сбежал в свою гримерную и заперся там. Зрители были настолько недовольны, что Мюррею пришлось эвакуировать группу через тайный подземный ход в чреве стадиона.
Отсиживались в каком-то бункере.
Ян, со спущенными штанами (перед ним стояла на коленях впопыхах прихваченная девица), возмущенно спрашивал:
— Что сегодня с Лео? Он нам весь вечер испоганил!
— Обкурился или что глотнул, — отвечал Ангус, прикладываясь к бутылке виски.
— Эй, можно и мне? — спросил барабанщик Кевин.
— Бери, — отозвался Ангус, протягивая ему бутылку.
— Нет, я имел в виду девицу. Можно, Ян?
— И на хрена он эту куртку напялил? — не унимался Ян, морщась и собираясь кончать. — Он выглядит в ней как кусок дерьма.
— Хуже, — сказал Ангус. — Он в ней выглядит как переодетая баба!
— В последнее время такое чувство, что он не с нами, — сказал Ян, застегивая ширинку. — Будто чужой в группе.
Девушка достала из своей сумочки помаду и, не глядясь в зеркало, подкрасила губы. Кевин жестом подозвал ее к себе: рано губы красишь!
— И что это за блажь — собственная гримерная! Дверь которой постоянно на замке! Общается только с Мюрреем. И часами. Запираются на пару.
— Может, он стал педрилой? — сказал Кевин, расстегивая штаны.
— Куртка образца 1980 года только поддерживает эту догадку! — согласился Ангус, громко забулькивая в рот сразу полбутылки. — Некоторые педики любят одеваться под крутых мужиков.
— Надо настоять на собрании группы, — решил Ян. — Скажем ему в открытую! Чтоб не смердело долго в воздухе.
Лео выглянул из гримерной в коридор. Вдалеке Мюррей разговаривал с двумя хорошенькими девушками. Лео покосился на их груди, и его передернуло от ужаса и отвращения. Их груди были меньше его. Теперь от одной мысли коснуться женской груди подкатывало к горлу. Хотя собственная нравилась ему все больше и больше. В короткие минуты душевного покоя ему нравилось поглаживать свои расширившиеся соски с крупными пупырышками. Соски обрели совсем новую, настоящую чувствительность. Это было не обычное мужское чувство приятной щекотки, а настоящее сексуальное возбуждение.
Лео поманил Мюррея к себе и, нырнув в гримерную, сунул менеджеру в руки журнал.