Люциан мягко улыбнулся.
– Но дело было не в моей матери. В любом случае у отца были свои надежды… В то время как Адам рос на вторых ролях.
– Да, проблемным детям всегда уделяют больше внимания, – кивнула я.
– Кто-кто, но Адам очень хотел быть пастырем. Да что там, он хотел быть идеальным в глазах отца. Ревность порой охватывала его больше, чем стоило бы, как для прилежного верянина, – мужчина как-то странно улыбался, накручивая прядь моих волос. – Потом я уехал в Салем и обрел свой ковен. А брата же отправили в монастырь через время. Отец считал, что Адаму нужно научиться сдержанности и покорности. В монастыре его сердце должно было обрести покой. В то время меня уже не было в городе, но не думаю, что Адам был в восторге. Но думаю, что он искренне верил в то, что после возвращения отец сделает его пастырем.
– И что же случилось после его возвращения? – я затаила дыхание.
– Мы вернулись практически в одно время. Как ты знаешь я никогда не хотел быть пастырем. Но отцу нездоровилось и ему нужно было выбрать кого попросить провести службу…
– И он выбрал тебя, – закончила я. – Но почему ты согласился?
– Хотел увидеть свою Еву, – Люциан улыбнулся, шокируя своим ответом.
Его пальцы ласкали мою щеку, от чего сознание туманилось и желало раствориться в этом ощущении.
Верить в то, что он пришел ради меня, хотелось слишком сильно… Чем чаще мы с Люцианом виделись, тем больше все моё естество рвалось к нему…
– В тот момент Адам видимо решил, что отец уже принял свое решение. И его годы проведенные в монастыре ничего не изменили, – продолжил мужчина. – Думаю, он не понимал этой несправедливости. Не понимал, чем я это заслужил. Но он не знал главного… он не знал, хотел ли я стать пастырем. Согласившись на проведение службы, я дал ему понять, что желаю этого, – лицо мужчины было таким невинным, как будто это случайность. – А значит, его единственный шанс стать пастырем… заключался в убийстве отца.
Я даже не моргала и не дышала. Мороз по коже брал…
– Это был удачный момент, потому что никто не знал кто станет последователем. А стать по воле собственной я бы не смог, так как не имел церковного образования. Получается, что Адам – идеальный кандидат. Сын пастыря, пять лет провел в монастыре, с церковным образованием и ангельскими глазами, – Люциан ухмылялся, словно рассказывал забавную шутку… Но это был скорее страшный сон!
В голове сразу всплыл момент с похорон, когда Адам говорил прощальную речь. Он так ловко объявил о том, что хочет стать пастырем и все его поддержали…
– Так что, моя сладкая Ева, – губы Люциана потянулись к моим пальцам. – Адам убил пастыря Фреда. Готова ли ты к такой правде?
Глава 10. Когда пали маски
Ложь всегда извивается, как змея,
которая никогда не бывает прямой, ползет ли она или лежит в покое;
лишь когда она мертва, она пряма и не притворяется.
– Мартин Лютер Кинг
К такой правде я готова не была. Прошлым вечером Люциан буквально перевернул мой мир с ног на голову. А после испарился… Оставил меня один на один с правдой, которая стекала по стенкам моего сознания, как взорвавшаяся бомба.
Этой ночью я не смогла сомкнуть глаз. Я все думала и думала… Кому я верю? Люциану или Адаму? Первый был искусным манипулятором, я в этом просто не сомневаюсь… Второй говорил правду, но мог вполне ее не договаривать…
Вопрос был не в том, кто из них говорит правду… А в том, кто из них не лжет?
Кому я верю?
Неведомая сила, тянущая меня к Люциану, желала верить ему. Желала получить оправдание для мужчины, который мог стать для меня всем. Но другая часть меня отталкивала эту безумную правду… Мой мозг понимал, что это просто невозможно. Адам никогда бы не убил своего отца. Никогда…
Никогда не говори никогда…
Черт! Черт! Черт!
Я застонала, встречая рассвет. Чем больше я об этом думала, тем больше я злилась. И знаете почему? Потому что я словно марионетка застряла между двумя мужчинами, запутавшись в их играх.
Каких-то пару недель, а моя жизнь превратилась в детективный сериал! Как будто бы мне не хватало сумасшествия в жизни… Теперь еще и в чужой семье разбираться!
Да только убедить себя отступить я не могла. Потому что, если Адам действительно убил отца… Это изменит все. Это изменит оба моих мира навсегда. Баланс, за который я так крепко держусь, рухнет в одно мгновение. И это изменит меня…
И такой человек уж точно не может быть пастырем церкви.