Тут у меня зарождается предположение, что из-за своей тоски по близости к отцу пациентка может что-то за него нести, поскольку тот в силу некой связанности доступен для нее лишь ограниченно, что проявляется в том, что младшей сестре приходится кого-то для него замещать, возможно, его брата. Чтобы проверить эту гипотезу, я слежу за движениями заместителей в отношении трансплантации.
Я прошу пациентку поставить заместительницу для умершей дочери ее сестры. Когда ее ставят в центр расстановки, у нее отказывают ноги и она опускается на пол. Все расставленные персонажи воспринимают ее появление как шок. и вся система выглядит замороженной. Когда я кладу рядом с заместительницей умершей племянницы пациентки заместителя для ребенка-донора. вся семья, за исключением заместительницы пациентки, отворачивается. Та очень взволнована. она встает на колени рядом с обоими мертвыми детьми и берет их за руки.
На вопрос, как чувствует себя заместитель ребенка-донора. тот отвечает: «Мне хорошо, я не чувствую себя частью большой системы, все мое внимание направлено на ребенка рядом со мной. Мне здесь хорошо».
Заместительница пациентки говорит: «Я не могу оторвать взгляд от ребенка-донора. На самом деле я хочу пойти к моей матери, но не могу».
В этот момент слова просит заместитель отца: «Я больше не могу нести эту ношу, у меня такая тяжесть на плечах. Все это - трагедия, и во мне все время звучит фраза: "Что вы наделали!"»
На что пациентка говорит: «Чтобы оплатить трансплантацию, мы организовали кампанию но сбору средств. Мой отец очень этого стыдился, поэтому я взяла всю организацию на себя. Мы собирали деньги у меня дома».
Р’ СЃРІСЏР·Рё СЃ комплексностью возможных подоплек СЏ решаю сосредоточиться РЅР° отношениях пациентки СЃ ее отцом. РўРѕСЃРєР° РїРѕ отцу РІРєСѓРїРµ СЃ готовностью нести тяжелое Р·Р° него очевидны. РЇ беру заместительницу пациентки Р·Р° СЂСѓРєСѓ, отвожу ее РЅР° несколько шагов РѕС‚ происходящего РІ расстановке Рё РіРѕРІРѕСЂСЋ ей: «Ты тут ничего поделать РЅРµ можешь. Если ты хочешь жить, ты должна оставить прошлое РІ прошлом, СЃ уважением Рё любовью Рє тому, что разделяет семью. Рто болезненный процесс, РЅРѕ так ты РЅРµ стоишь РЅР° пути Сѓ разрешающего движения!В»
Заместительница пациентки подтверждает: «Да, это очень хорошо. В принципе я знаю, что это правильно».
Теперь СЏ прошу заместителя отца встать перед пациенткой. РќР° РјРѕР№ РІРѕРїСЂРѕСЃ, РЅРµ хочет ли РѕРЅ что-РЅРёР±СѓРґСЊ сказать своей дочери, РѕРЅ отвечает: В«Рто РјРѕРµ, Рё СЏ несу это, СЏ РѕРґРёРЅ!В» Пациентка плачет, Рё СЏ прошу ее сказать: «Дорогой папа, что Р±С‹ РЅРё было то, что ты несешь, СЏ уважаю это, Рё теперь СЏ оставляю это тебе!В» Отец отвечает: «Спасибо!В», Рё СЏ предлагаю ему сказать еще такие слова: «Теперь СЏ вижу, что ты Р·Р° меня несла, Рё теперь СЏ забираю это обратно».
Через год после этой работы я узнаю от пациентки, что ее самочувствие заметно улучшилось. Она выразила готовность по памяти описать свои впечатления, и этот рассказ я привожу здесь.
Дорогой Штефан,
в прошлом году я сделала у тебя расстановку. Речь шла о моих приступах головокружения. Официальный диагноз звучал так: головокружение в связи с износом шейного отдела позвоночника. Хочу тебе сообщить, что я чувствую себя намного лучше, после расстановки сильных приступов головокружения у меня больше не было.
Расстановка показала следующее: РІСЃРµ это было связано СЃ РјРѕРёРјРё отношениями СЃ отцом. Более широким контекстом была трансплантация печени, которая была сделана моей племяннице, первой дочери моей младшей сестры. Рта трансплантация была сделана 18 лет назад. Высокая стоимость операции требовала участия всей семьи. РњС‹ решили нести расходы сообща Рё собрать еще денег. Моему отцу было очень стыдно, РЅРѕ РѕРЅ знал, что РґСЂСѓРіРѕРіРѕ выхода РЅРµ было. Поэтому РѕРЅ РїРѕРїСЂРѕСЃРёР» меня организовать акцию РїРѕ СЃР±РѕСЂСѓ денег, Рё РјРѕР№ РґРѕРј стал главной резиденцией РІ этом деле. РЇ согласилась, хотя для меня эта ситуация тоже была очень тяжелой.
Трансплантация была произведена, но моя племянница не выжила. Донорская печень отмерла. Мы знали, что она была взята у африканского ребенка. Все это было очень болезненно.
В тот период мой отец заболел анемией, от которой он уже так и не оправился. 15 лет спустя анемия переродилась в лейкемию, и в течение месяца он умер. После смерти отца у меня начались первые приступы головокружения.
Расстановка показала мне, что я взяла на себя больше, чем просто заботу о деньгах. Мой отец так и не смог справиться со смертью своей внучки. В расстановке мы поставили также ребенка-донора, на которого - единственная из всей семьи - смотрела моя заместительница. Мы увидели, что мою заместительницу очень заботили умершие дети. Моя мать не могла на них смотреть и отец тоже.