ТЕРАПЕВТ: «В твоей семье тоже кто-то пил?»
ПАЦИЕНТКА: «Да, моя мать. Она начала, когда я еще ходила в школу. Когда мне исполнилось 17 лет, мой отец нас бросил. Я осталась с матерью и заботилась о ней, пока она не умерла от цирроза печени. На самом деле моя жизнь началась только с ее смертью».
ТЕРАПЕВТ (через некоторое время): «Мне кажется, ты на нее зла!»
ПАЦИЕНТКА: «Нет, она пила, потому что...»
ТЕРАПЕВТ: «Нет, нет, ты на нее злишься. Это видно. И злиться легче, чем чувствовать боль».
ПАЦИЕНТКА: «Я ее очень любила! Она умерла за год до того, как я заболела».
ТЕРАПЕВТ: «Итак, если тебе суждено выздороветь, то кто вылечит рак?»
ПАЦИЕНТКА: «Врачи?»
ТЕРАПЕВТ: «Нет!»
ПАЦИЕНТКА: «Я?»
ТЕРАПЕВТ: «Нет!»
ПАЦИЕНТКА: «Ты?»
ТЕРАПЕВТ: «Упаси Господи, конечно, не я!»
ПАЦИЕНТКА: «Этого я и боялась. Моя мать?»
ТЕРАПЕВТ: «Я предполагаю, что без матери ничего не получится».
Поскольку эта работа проходит в рамках обучающей группы, я обращаюсь к участникам и, с одной стороны, рассказываю о том, что показывает тело пациентки в то время, когда она говорит, а с другой обращаю внимание самой пациентки на ее телесное восприятие.
ТЕРАПЕВТ: «Как только она начинает творить о матери, в ее геле сразу чувствуется напряжение. Мне сейчас не нужно выяснять, в чем тут причина, но это указывает на то, что любовь между ней и ее матерью, которая безусловно есть, не течет. Это напряжение я буду использовать как индикатор для дальнейшей работы, и сейчас я конфронтирую ее с заместительницей матери, при этом фокус моего внимания будет по-прежнему направлен прежде всего на ее тело».
Я спрашиваю пациентку, кто из членов группы мог бы стать заместителем ее матери. Она выбирает женщину, которую я прошу встать перед сидящей рядом со мной пациенткой. Когда заместительница матери подходит ближе и встает перед пациенткой, та сразу же отодвигается вместе со стулом назад. Это спонтанное движение подтверждает для меня гипотезу о ее бессознательном сопротивлении матери. Некий голос в ней говорит: «Не приближайся!» Осторожно, тщательно выверяя дистанцию, я постепенно подвожу заместительницу матери ближе и в конце концов приглашаю пациентку сказать: «Дорогая мама, я больна!» Пациентка произносит эти слова, но при этом не может смотреть матери в глаза. Вместо этого она хватает ее за руку и хочет прижать к своей щеке. Я прерываю это импульсивное движение, постольку я не уверен, действительно ли это движение навстречу или в большей степени скрытое сопротивление, и прошу заместительницу матери подойти еще ближе, и еще чуть ближе, сантиметр за сантиметром, пока заместительница матери не оказывается насколько близко, что пациентка может уткнуться головой ей в живот. Тут она успокаивается, начинает тихо плакать и обнимает мать. Та гладит ее по голове, и постепенно поток любви между ними восстанавливается.
В качестве завершающего аккорда этого движения к матери я снова обращаюсь к группе: «Лекарством для пациентки может стать маленькая рюмочка коньяка в день». Поскольку при этих словах пациентку передергивает, я спрашиваю: «А что предпочитала твоя мать?»
ПАЦИЕНТКА: «Джин или виски!»
ТЕРАПЕВТ: «Хорошо, — говорю я, — возьмем виски!»
ПАЦИЕНТКА: «Я ненавижу этот запах!»
ТЕРАПЕВТ: «Хорошо, это было все. Ты будешь каждый день выпивать по глоточку. Это не гомеопатия! А когда это начнет тебе нравиться, прекратишь. Тогда будет достаточно».
ПАЦИЕНТКА: «Я могла бы начать с коньяка».
ТЕРАПЕВТ: «Нет, виски! Это медицинское предписание! И поможет оно, только если соблюдать его абсолютно точно!»
ПАЦИЕНТКА (смеется): «Я согласна, теперь мне осталось только объяснить это моему врачу. Спасибо!»
Через два года я встречаю эту пациентку на конгрессе по системным расстановкам. Она спрашивает меня, помню ли я ее, и
я вынужден признаться, что не помню. «Я та женщина, которой ты два года назад прописал виски. Я хотела тебе сказать, что это помогло. Рак с тех пор не возвращался».
В следующем примере страх ребенка перед хронической болезнью матери препятствует течению любви между ними. С разрешением этого конфликта у пациентки проходит аллергия, которой она страдала много лет.
«Ты должна уважать болезнь твоей матери!»