Образы отличаются друг от друга незначительно. В обеих расстановках сын стоит между родителями и таким образом разделяет пару. Заместители образуют полукруг, причем мать в обоих случаях стоит на первом месте, на втором месте слева от нее сын. а затем отец.
Заместительница матери чувствует себя на этом месте плохо, точнее определить свое ощущение она не может, заместитель сына чувствует себя лишенным ориентации, а у заместителя отца такое чувство, что он сюда не относится, чего он странным образом и не хочет.
В надежде внести в расстановку большую ясность, я прошу мать поставить заместителя для симптоматики сына. Она выбирает на эту роль мужчину и ставит его на большом расстоянии позади сына.
Это совершенно сбивает заместителя сына с толку. Ему страшно, у него потеют ладони, его ищущий взгляд беспомощно и все быстрее мечется между заместителем симптоматики и отцом. Такое впечатление, что он сходит с ума. Вдруг его взгляд останавливается на стоящей в расстановке, все еще пораженной его сильной реакцией матери, и он с отчаянием в голосе выкрикивает: «Ты обманула меня насчет отца!» Затем он переводит взгляд на меня и, чуть не плача, повторяет: «Она обманула меня насчет отца!»
Не реагируя на слова сына, клиентка садится рядом со мной и лишенным выражения взглядом смотрит в пол. Прежде чем я успеваю спросить ее о значении этой странной фразы, слова просит ее муж и говорит: «Может быть, важно упомянуть, что я не отец мальчика. Мы уже несколько лет были женаты и хотели ребенка. Но моя жена не беременела. Медицинские обследования показали, что я не могу иметь детей. Мы не хотели отказываться от ребенка и поэтому решили воспользоваться банком спермы. Наш сын ничего об этом не знает!»
Я спокойным голосом отвечаю: «Знает! Если серьезно относиться к движениям заместителей, которые мы здесь видим, то я должен исходить из того, что он об этом знает».
Заместитель сына подтверждает это, говоря: «Когда поставили заместителя симптоматики, я полностью утратил ориентацию. Я вдруг перестал понимать, кто из них мой отец, и почувствовал себя странным образом обманутым матерью».
На вопрос «отца» (на самом деле отчима) ребенка, что теперь можно сделать, я подхожу к его заместителю, показываю на заместителя симптоматики и прошу его сказать ребенку: «Вот твой отец! А это - твоя мать! Мы с ней заботимся о тебе! Но твой отец он!»
Заместитель ребенка улыбается и говорит: «Все в порядке. Я могу с этим жить».
Из интереса я спрашиваю, как себя чувствует заместитель симптоматики, и он отвечает: «Я не хочу иметь ко всему этому никакого отношения».
Я говорю заместителю ребенка: «Это так!» Он кивает. В завершение я говорю паре: «Думаю, это все, что я могу для вас сделать».
Примерно через два месяца после расстановки мне позвонил отчим мальчика. Он хотел поблагодарить и рассказать, как они удивились, когда, вернувшись после группы домой, нашли сына в гораздо лучшем состоянии. В течение нескольких недель он «пришел в норму». Это придало ему и его жене сил, чтобы в подходящий момент рассказать ребенку, что мнимый отец ему не отец. Сын отреагировал так же спокойно, как и его заместитель. Последнее, что я о них слышал, было то, что мальчик чувствует себя хорошо.
Дети - это их родители, и в себе они узнают своих родителей. Поэтому в том, что касается родителей, детей обмануть невозможно. Если ребенка держат в неведении относительно его настоящих родителей или говорят ему неправду, это приводит к внутреннему разладу и лишает его уверенности. Ребенок видит своих «родителей», но не чувствует себя их сыном или дочерью и, как правило, в первую очередь ищет в себе изъян, виновный в таком несоответствии чувств. Что происходит в душе у ребенка, когда он, например, на свой 18-й день рождения узнает, что его отец ему не отец, или что его усыновили, или если он раньше узнает об этом от кого-то другого?
Даже если посредством расстановок часто раскрываются тайны, я хочу предостеречь от использования метода с этой целью. Если есть достаточные основания, чтобы сомневаться в отцовстве, то подлинную ясность может дать только тест на отцовство. Пока отец или ребенок живут в сомнениях, любовь не может течь свободно.
«Измена» с последствиями
(пациентка с хроническим воспалением придаточных пазух носа)
Пациентка, немка по происхождению, последние 18 лет живет в Барселоне, она замужем за испанцем, с которым у нее есть 4-летний сын. Она уже давно раздумывает о том, не стоит ли ей расстаться с мужем и вернуться в Германию. На фоне этой напряженной ситуации у нее развивается не поддающийся лечению антибиотиками хронический гнойный фронтит и синусит. Второго января 2005 года пациентка ложится на операцию, поскольку воспаление распространилось на слуховые проходы и существует угроза воспаления мозговой оболочки. Несмотря на то что операция и последующая внутривенная терапия с пенициллином предотвращают дальнейшее развитие заболевания, выздоровления не происходит. В марте 2005 ее состояние вновь ухудшается, и пациентка с сильными головными болями и возрастающей светочувствительностью приходит на расстановочную группу для больных в Барселоне. Я решаю сделать расстановку болезни с учетом существующего на данный момент конфликта. Поскольку уже через два часа после расстановки пациентке становится лучше, она присылает мне благодарственное письмо, и я обращаюсь к ней с просьбой записать ее впечатления, так как уже недостаточно хорошо помню детали расстановки.