– Да, – кивнул Драко.
– Вот и я не могу смотреть, как человек, которого я люблю, мучается оттого, что не может помочь собственному ребёнку.
Глаза Драко округлились ещё больше, рот приоткрылся.
– Так ты меня…
– Да, я люблю тебя, Драко. – Гарри бережно взял его лицо в свои ладони. – Очень люблю и сделаю всё, чтобы ты был счастлив и чтобы Скорпи жил. – Он осторожно коснулся губами приоткрытых губ Драко, а потом развернулся и направился к дому, и, обернувшись у самого порога, добавил: – И Скорпи я очень люблю! Если бы у меня был сын, я бы хотел, чтобы он был именно таким.
Ещё раз улыбнувшись вконец растерявшемуся Драко, он исчез в доме.
***
Гарри готовил кофе, когда в кухню вошёл Драко.
– Слушай, мне Кевин рассказал, для того, чтобы обратить вампира обратно в человека, нужна кровь. В данном случае – кровь Скорпиуса, – сказал Гарри, подавая Драко чашку с кофе.
– С этим как раз проблем нет. Дело в том, что у нас есть семейное хранилище – специальная комната, расположенная в подземельях Малфой-мэнора. Войти туда может только старший рода. У нас старший рода – это мой отец. Когда рождается Малфой или когда в семью входит новый человек, например, как моя мать, то у него отрезают прядь волос и берут фиал крови. Их заговаривают от порчи, приворотов, заговоров и прочего. К тому же с помощью этой крови всегда можно снять практически любое проклятие с члена семьи. Кроме того, это ритуал приобщения ребенка к роду, и как только кровь и волосы помещаются в хранилище, имя нового члена семьи появляется на семейном древе и в родовой книге. Когда в хранилище оказывается фиал с кровью и конверт с прядью волос, то ребёнок уже полностью принадлежит семье и находится под сильнейшей магической защитой. Так что я поговорю с отцом, и он, как старший рода, достанет фиал с кровью Скорпиуса. На время. А потом мы вернём его назад. Если Скорпи не… – Голос Драко сорвался, и он низко опустил голову.
– Без «если», Драко! Вы вернёте назад фиал с кровью, и всё будет хорошо! Я же тебе обещал. А я, между прочим, никогда не лгу! – скривился Гарри.
Драко только молча кивнул, не в силах произнести ни слова.
К обеду он отправился к родителям, а вернулся уже с несколькими фиалами крови: Скорпиуса – из хранилища, а также Нарциссы и Люциуса, которые взял непосредственно у них. И принялся за приготовление зелий. На это ушло чуть больше недели, да и то потому, что ему помогал Северус Снейп, о чём Гарри совершенно не догадывался. Драко исчезал в камине и появлялся уже с какими-то пробирками и колбами.
– Малфой, это что, запрещённые артефакты? – Гарри посмотрел на стол, на котором лежало несколько сложных кристаллов-катализаторов.
Драко поспешно прикрыл их пергаментом.
– Понимаешь, без них никак не обойтись. Мне бы не хотелось, чтобы о том, что мне их, так скажем, сдают в аренду, кто-то знал…
– Конечно. Просто мне интересно: и много берут наши министерские крысы за аренду того, что им не принадлежит? – Гарри стиснул зубы, глядя на кристаллы.
– Гарри, прошу тебя…
– Скажи!
– Я не собираюсь мелочиться, когда дело касается моего сына, и я…
– Так сколько? – повысил голос Гарри.
– Пять тысяч, – отвернулся от него Драко.
– За все?
– За каждый. Очень прошу, пусть…
– Драко, это неправильно! – возмутился Гарри. – Учитывая, с какой целью ты их используешь, они должны храниться у тебя постоянно!
– Какой же ты у меня, оказывается, наивный, Поттер! – горько рассмеялся Драко. – Я вот рад, что хоть так удаётся получить их.
– Это несправедливо! – насупился Гарри.
– Бедный мой наивный маленький гриффиндорец, и много ты в этом мире видел справедливости? – посмотрел на него Драко.
– Да ну тебя! – отмахнулся Гарри и вышел.
Почти через месяц всё было готово.
***
Подлив совсем немного сонного зелья Скорпиусу в молоко и дождавшись, когда малыш начнёт клевать носом, Драко отнёс его в кровать. Руки тряслись, было невероятно страшно – это ведь не кто-нибудь посторонний, а его собственный сын. Кровь от крови, плоть от плоти. И сейчас он должен был превратиться в вампира!
Гарри видел состояние Драко, но сделать ничего не мог. Для себя он решил, что поможет Малфоям любой ценой, потому что прекрасно понимал: если со Скорпиусом что-нибудь случится, то Драко этого не переживёт. А если не будет Драко, то и самому Гарри жить, в общем-то, незачем. И дело даже не в том, что Гарри любил Драко, а в том, что прекрасно понимал: в своём нынешнем состоянии он нужен только Малфою. И неважно, зачем: для исцеления Скорпиуса, для получения сведений, для того, чтобы поддержать… Главное – нужен!
Скорпиус во сне глубоко вздохнул и повернул голову набок, открывая беззащитную тоненькую шею. Драко затравленно взглянул на Гарри.
– Сейчас? – уточнил тот, глядя, как Малфой бросил опасливый взгляд на его рот, высматривая, появились ли клыки.
– Я… я не уверен… Может, не надо?.. – Драко посмотрел на спящего сына, ещё раз вглядываясь в тёмные круги под глазами, созерцая впалые бледные щёчки, заострившиеся черты лица и тонкие ручки, обвившие любимого единорожика.
Нет, если сейчас не решиться, то даже завтра может быть уже поздно, и он снова посмотрел на Гарри, который выжидающе глядел на него.
– Сейчас, – выдохнул Драко и громко сглотнул.
Всё происходило как в замедленной съёмке. Вот Гарри опускается перед кроваткой на колени, вот наклоняется, целует Скорпиуса в висок, от чего тот улыбается во сне, потом осторожно проводит пальцем по бьющейся на шее жилке и, наклонившись, прижимается губами к бледной шейке. Секунда! Скорпиус вздрагивает и затихает. А Драко стоит и никак не может от ужаса сделать ни шагу, пока не понимает, что если сейчас не остановить… Он едва успевает дотронуться до плеча Гарри, когда тот с готовностью поднимает голову, стирая с губ кровь. Кровь его сына. Драко переводит взгляд на Скорпиуса – у него озноб, и по белой коже медленно сползают тяжёлые бордовые капли, впитываясь в белоснежную наволочку и расползаясь уродливым тёмным пятном.
Всё. С этого момента нельзя терять ни секунды! Это словно отрезвляет Драко.
– Зажми ему артерию, – коротко скомандовал он, и Гарри послушно прижал к двум кровоточащим точкам пальцы.
– Сейчас, Скорпи, сейчас… Папа здесь, и он всё сделает правильно… Всё будет хорошо, мой маленький, – шептал Драко больше для себя, чем для сына, смешивая жидкости в пробирках и то и дело бросая взгляд на кровать. – Поттер, ты как? Держишься? – Запоздало в голову пришла мысль о том, что Гарри хочет продолжить.
– Нормально. Может, давай сделаем так, как с твоим пальцем? – предложил он.
– А ты не…
– Нет, просто чтобы следа не осталось. – И, не медля не секунды, снова прижался губами к шее Скорпиуса.
Драко навёл на Гарри волшебную палочку, но тот уже поднял голову и посмотрел на шею ребёнка, где не осталось и следа от укуса. А потом резко сорвался с места, убегая в угол. У него открылась рвота.
Гарри было очень плохо, но он кивнул Драко, указывая на Скорпиуса, которого начало лихорадить сильнее. Через минуту над ним повис кокон, из которого шла бордовая ниточка, соединявшая между собой чашу с кровью семьи Малфоев и запястье мальчика. Кокон медленно менял цвет с красного на серебристый. Это означало, что заражение началось, поэтому теперь было крайне важно с последними красными искрами ввести ребёнку противоядие, дождаться обратного превращения и сделать укол адреналина в сердце, чтобы оно билось, чтобы Скорпиус жил. Серые глаза неотрывно следили за тем, как на коконе всё меньше и меньше оставалось красного. Вот полоса уже дошла почти до живота…
– Гарри, как ты? – не сводя глаз со Скорпиуса, спросил Драко.
Из угла снова послышались звуки рвоты.
– Ни… Ничего… Пройдёт… Я почти в норме, – выдохнул Гарри. – Тебе потом тут уборки… – Он замолчал, потому что ему снова стало плохо. Очень плохо.