– А почему ты не заходишь? – перевёл тему тот, любуясь счастливым лицом Драко.
– Закрой глаза, – хитро улыбнулся он.
Гарри повиновался. Он слышал, как скрипнула дверь, как щёлкнул на ней замок. Чувствовал, как прогнулась кровать, когда Драко присел на неё, и услышал тихое:
– Открывай.
Драко сидел на кровати в больничной палате и держал в руках три огромные разноцветные порции сладкой ваты. Счастливые зелёные глазищи, совсем такие же, как у Скорпиуса, с неописуемым восторгом смотрели то на лакомство, то на Драко.
– Драко, ты… ты… Ты самый лучший, ты понимаешь?! Ты самый… – Гарри радостно подпрыгнул на кровати, а Драко смущённо отвел глаза.
– Ты есть-то будешь? – хмыкнул он протягивая Гарри одну порцию, а вторую ставя в вазочку для цветов.
Гарри сидел такой счастливый, откусывая от своего белоснежного облака, оставляя не только вокруг губ, но и на кончике носа кусочки сахарной ваты. Драко же аккуратно отщипывал понемногу от своей порции.
– М-м-м! Драко, как же вкусно! Ты волшебник, ты знаешь? – счастливо жмурился Гарри.
– Вообще-то я догадывался об этом примерно так с рождения, но вот сейчас ты сказал, и я полностью убедился, что так оно и есть, – хохотнул Драко.
– Спасибо тебе большое! Так вкусно и так… приятно!
– Да, в принципе, не за что, – смущённо улыбнулся Драко и облизал подушечку большого пальца.
Гарри гулко сглотнул.
– Что-то не так? – спросил Драко
– Н-нет… Всё супер. Просто ты… А у тебя с каким вкусом? – глухо отозвался Гарри.
– На, попробуй. – Драко с готовностью отщипнул от своего ярко-розового облака приличный кусок и поднёс ко рту Гарри.
Гарри послушно взял лакомство. Пальцы Драко погрузились во влажный рот, а язык принялся, лаская подушечки, слизывать всё, до последней сахаринки. Это было, наверное, самое вкусное, что пробовал Гарри: сладкая вата и вкус Драко.
По коже Драко пробежали щекотные мурашки, и тепло, исходившее ото рта Гарри, от кончиков пальцев растеклось по всему телу, скапливаясь внизу живота. Драко убрал пальцы, и Гарри вопросительно уставился на него.
– Что ты так смотришь? Ну, мало ли что у тебя на уме, Поттер! Вот возьмёшь и откусишь, – пытаясь придать лицу непроницаемое выражение, проговорил Драко.
– Даже и в мыслях такого не было. Все знают, что слизеринцы ядовитые, – отмахнулся Гарри, поглощая вату.
– Да, мы такие, – задрал нос Драко. – Кстати, где Грейнджер?
– А я не знаю, – пожал плечами Гарри. – Я думал, что она тебе ответила. Её не было. Может, у них что-то случилось? Надо связаться по камину.
– Не переживай, найду я Грейнджер и сразу сообщу тебе. Ладно, отдыхай, мне уже идти надо, – улыбнулся Драко, вставая с кровати.
– А ты когда ещё придёшь? – Гарри посмотрел Драко в глаза.
– Если сегодня больше не получится, то завтра точно. И не переживай, Забини сказал, максимум, что тебе грозит, это пробыть здесь до конца недели.
– Хорошо… Мне нужно будет поговорить с тобой. – Гарри посерьёзнел, а Драко стало совсем не по себе.
– Ладно. Ты выпишешься, и мы поговорим. Отдыхай, – кивнул он и вышел.
Вот чего не ждал Драко, так это толпы журналистов у входа, среди которых была Уизлетта. Ну как же, она же одна из ведущих репортёров «Ежедневного пророка», как она могла пропустить сей жареный факт! Вопрос в другом: откуда она узнала?
– Мистер Малфой, вы совершили настоящий прорыв и изобрели лекарство от вампиризма. Расскажите об этом подробнее!
– А Гарри Поттер, пока был вампиром, кого-нибудь кусал?
– На вас нападал мистер Поттер, пока был вампиром?
– А где находился Гарри Поттер, пока вы его лечили?
Посыпался град вопросов. Драко сжал челюсти, метнул свирепый взгляд на Уизлетту и, процедив: «Без комментариев!», – аппарировал.
А дома его ждала Гермиона.
– Драко, мне так жаль! Мы с Роном вчера были в министерстве на приёме, а Джинни сидела с Рози. Она и получила твою сову. Мне очень жаль! – оправдывалась она.
– И как только тебя угораздило связаться с этой долбаной семейкой? – рявкнул Драко. – Что теперь делать? Так! Пошли пару авроров к палате Поттера, чтобы туда не проникла ни одна живая душа с колдофотоаппаратом. Незачем Гарри сейчас лишний раз нервничать.
Гермиона кивнула.
– А дальше будем думать, – сказал Драко. – Ненавижу Уизли…
Вечером Драко так и не попал к Гарри, потому что решал в кругу семьи вопрос о том, как ему теперь дальше себя вести и что говорить стервятникам-журналистам у палаты Поттера.
Лучшее решение неожиданно предложил Люциус, правда, предварительно выслушав все версии, которые были выдвинуты Драко и Нарциссой:
– О Мерлин, ну о каких вообще ответах на вопросы журналистов можно говорить, если речь идёт о медицинской этике и врачебной тайне?
– И ты молчал?! – вспыхнул Драко, вскакивая на ноги.
– Я всего лишь хотел выслушать все варианты. Кстати, некоторые были весьма неплохи, хоть и совершенно утопичны, – почесал мизинцем бровь Люциус, обводя торжествующим взглядом жену и сына.
Драко вернулся домой совершенно измотанным, зато Скорпиус сиял как только что выпущенный галлеон, потому что папа пообещал взять его с собой к Гарри. Он ведь даже подарок подготовил – слепил лошадку. Правда, он до сих пор обиженно посматривал на отца, потому что тот сначала совершенно не признал в синем кусочке пластилина с ножками лошадь, спросив:
– А какой породы эта собачка?
***
Однако утром в больнице Драко ждал новый сюрприз. В палате Поттера находилась семья Уизли практически в полном составе: Молли сидела на кресле возле изголовья кровати, Джиневра – на самой кровати, время от времени поглаживая то руку, то бедро Гарри, Рон и Артур стояли за спиной Молли, а Перси – в ногах. Гарри выглядел уставшим и измождённым, будто не спал всю ночь, а в палате стоял бесконечный гул. Драко уже было решил, что придёт позже, но тут его заметила Гермиона, стоявшая возле двери.
– Драко, проходи! – с улыбкой и каким-то облегчением сказала она. – Здравствуй, Скорпи! – улыбнулась она ребёнку.
– Доброе утро, тётя Гермиона! – ответил улыбкой Скорпиус и радостно помахал рукой Гарри.
– Вообще-то вежливо было бы сказать «миссис Уизли», милый, и не размахивать руками, а поздороваться с мистером Поттером, – поправила его Молли.
– Вообще-то милым меня называет бабушка, а для посторонних я Скорпиус Гиперион Малфой, – дрожащим голосом, но довольно твердо произнёс Скорпиус, задирая подбородок. – И тётя Гермиона разрешила мне так её называть, и Гарри тоже. А вежливые взрослые тётеньки сначала здороваются, – закончил мальчик, крепче сжимая руку отца.
Драко обвёл взглядом ошарашенные лица присутствующих, и только Поттер сидел с улыбкой от уха до уха.
– Такой маленький, а уже… – начала было Джинни.
– А уже Малфой, – жестко оборвал её Гарри. – Я был рад всех вас видеть, но мне бы хотелось пообщаться с Драко и Скорпиусом наедине, – уже спокойнее сказал он.
Представители семьи Уизли потянулись на выход, недовольно глядя на Драко, который стоял ровно, едва приподняв бровь и скривив губы, и на Скорпиуса, вжавшегося спиной в ноги отца, но точно так же поднявшего подбородок. Правда, губы малыша всё же слегка подрагивали.
Джинни остановилась перед Драко:
– Ну что, Малфой, ты хотел славы? Ты её получил. Теперь вы с Гарри оба публичные люди, ты доволен?
– Весьма, – в упор посмотрел на неё Драко.
– Теперь всему магическому миру будет интересно, как же дальше станут развиваться ваши отношения. Теперь каждый ваш шаг будет под прицелами колдокамер, – хмыкнула Джинни.
– Джинни, ты не могла бы нас оставить? – По голосу было слышно, что Гарри теряет терпение.
– И тебе придётся ответить на некоторые вопросы, Малфой. – Джинни сделала вид, что не слышала Гарри.
– Хорошо, Уизлетта, у тебя есть одна пресс-конференция, на которой я отвечу хотя бы на часть твоих каверзных вопросов. Всего одна.