Кажется, в Киевском аэропорту Жуляны был небольшой дипломатический скандал. Или...просто недоразумение, когда на воздушный борт министра Соединенного Королевства поднялся какой-то украинский крестьянин. Впрочем, виза у крестьянина была в полном порядке, министр быстро все уладил и отбыл восвояси.
А у Лизы этот день был напряженным, прибыло два автобуса детей из Донбасса, в Полтаве они должны были заночевать и отправиться дальше, в какой-то санаторий на Западной Украине, где местные бандеровцы полностью оплатили им двухмесячный отдых в Карпатах. Лиза, подсчитав, что ужинов в ее столовой на всех не хватит, недолго раздумывая, набрала Эллочку Зайченко, и "Людоедка", надо отдать ей должное, быстро организовала недостающую еду. Дети были ужасно милыми и очень похвалили вкусный ужин "тети Лизы и тети Эллы".
На ночь разместили малых, вместе с воспитательницами, в санатории "Псел". Лиза, минут пятнадцать пообщавшись с сопровождающими женщинами, стала очень задумчива. Ей понравились обе тетки, и она с удивлением обнаружила, что, оказывается на Донбассе живут не только пьяные горлопаны-люмпены, но и вполне симпатичные, интеллигентные, веселые и адекватные люди.
"Почему мы все так настроены друг против друга? Кто все это разжигает? Кому это выгодно? Ведь они признались, что тоже нас боялись, а уж как западенцев боятся! Тем больше будет их удивление. Западенцы - прелесть!"
Вечером Лиза полезла в свой прежний электронный ящик. Сообщений от него было немного. Но последнее было очень агрессивным. Оно было датировано серединой июня.
"Мисс Элиза! Я догадываюсь, почему Вы так резко прекратили переписку со мной. Такая разумная дама, я полагаю, не должна черпать свои сведения из интернета. Там нет почти ни слова правды! Я увижу Вас уже через неделю. Элиза, я очень упрямый и целеустремленный человек. И, поверьте, я всегда получаю от жизни то, что я хочу!"
Лиза читала и улыбалась. Она ответила:
"Всегда? В таком случае, знакомство со мной сулит Вам массу неожиданностей!"
В конце июня, к Дашкову приехал родственник из России, Егор Матвеев. Дашков заранее предупредил Лизу, что Егор -- неплохой парень, но страшно настроен против Украины, ненавидит бандеровцев и свято верит только двум людям -- Путину и Киселеву. Лиза велела Оксане Ивановне приготовить комнату для гостя, хороший, чисто украинский обед, да и сама решила не разочаровывать россиянина.
Пока Дашков ездил на вокзал, вернувшись назад уже с Егором, в холле, на видном месте, над диваном, появился большой плакат, нарисованный на ватмане:
"График бандеровки" - гласило название. Справа был нарисован угрожающий красно-черный флажок и эмблема "Правого сектора".
"Понедельник:
Поливание укропа на грядках ритуальной кровью ненавистных сепаратистов, выжатой с помощью золотого Тризуба. Сжигание чучела Путина, предварительно смазанного салом с чесноком. По окончании - исполнение Гимна Соединенных Штатов Америки.
Вторник:
Торжественная молитва, на красно-черном коврике, у памятника Степану Бандере. Поездка в Донецкую область за рабами. (Не забыть: наручники, плетки, кандалы, конфеты фабрики "Рошен" для пущего глумления над рабами).
Среда:
Утренняя молитва "Боже, храни Яроша!" Прополка грядок с укропом ритуальным инструментом, сделанным из тазобедренной кости, извлеченной без наркоза из тела пленного сепаратиста. По окончании - исполнение Гимна Соединенных Штатов Америки.
Четверг:
Избиение беременных, православных ветеранов войны. Глумление над орденами и медалями (непременно в присутствии ветеранов). Разнузданные оргии и пляски с сине-желтыми флагами на Монументе Славы у Вечного огня.
Пятница:
Распятие мальчиков из Донбасса у подножия памятника Тарасу Шевченку. Пение при этом песни: "╤ вражою злою кров"ю волю окроп╕те!" По окончании - конкурс детского рисунка "Кто лучше напишет портрет любимого Барака Обамы". Приз победителю -- возможность в следующую пятницу распинать мальчиков собственноручно.
Суббота:
Отстрел снегирей. Массовое сжигание вражеских птичьих трупиков. Целование визитки Яроша. По окончании -- исполнение Гимна Соединенных Штатов Америки.
Воскресенье:
Утренние проклятия в адрес Московской церкви. Языческие жертвоприношения из пленных сепаратистов представителям батальона "Азов". Затем, особенно изощренное издевательство -- поедание тортов фабрики "Рошен" на глазах у голодных пленных сепаратистов".
Пока Дашков и Егор внимательно читали стенгазету, Дашков - хохоча, а Егор -- очень серьезно, на лестнице нарисовалась Елизавета Васильевна. Оба мужчины разом оглянулись. Лиза была в обтягивающих джинсовых шортах с эмблемой в виде американского флага, ковбойских сапожках со шпорами, приталенной сине-желтой вышиванке и широкополой ковбойской шляпе с загнутыми полями и американским флажком. Она грациозно спустилась по лестнице, подошла к мужчинам и нежным, голливудским голосочком произнесла: "Хай!"
- Здравствуйте, - потряс ей руку Егор, - Лиза, а Вы учите английский?
- Да, - ответила Лиза, и, вспомнив, шутку Владимира Зеленского, добавила: - Чтобы забыть русский!
Дашков откровенно заржал. Егор же был непробиваем. Из кухни, едва сдерживая улыбку, вышла Оксана Ивановна с подносом. На ней была черная рубашка со значком с портретом Бандеры, красная юбка и головной чепец в виде стилизованной, черной эссесовской фуражки. Егор даже не удивился.
- Как все запущено, - шепнула Лиза мужу, который еще не отошел от вида новой формы Оксаны Ивановны, - Он -- племянник Киселева?
За обедом, она старалась придержать свой язычок, но когда Егор, в который раз похвалил изумительные полтавские галушки, она не выдержала и секретным тоном сообщила ему, что такой вкус блюду придает именно укроп.
- У него очень насыщенный аромат, Вы заметили? Ведь мы постоянно удобряем его!
Егор посмотрел в свою тарелку с нескрываемым ужасом. Лиза перестала развлекаться. В конце концов, отсутствие чувства юмора -- это диагноз, своего рода. Она аппетитно захрустела веточкой укропа, которую подхватила с блюда с овощами и подмигнула Оксане Ивановне. Бедный Егор сидел белее снега и явно боролся с тошнотой. Лиза смилостивилась и замолчала.
- Ну, мне пора, - заявила она, поднимаясь из-за стола. Сегодня у меня по графику - избиение ветеранов! Пропустить -- никак нельзя. А то исключат из бандеровцев!
Она принесла внушительную плетку, которую зимой, дурачась, Дашкову подарили друзья в честь его бракосочетания, пластмассовый судок, и отобрала туда с общих блюд еду, которая была бы по силам искусственным челюстям бабы Клавы: галушки с подливой, три котлетки, кусок белого куриного мяса.
Егор внимательно наблюдал, потом удивленно спросил:
- А Вы что, их и кормите? Не только бьете?
- Конечно, кормлю! Шоб дожили, падлюки, до следующего избиения! Дорогой, - обратилась она к мужу, - не забудь вечером пять минут попрыгать в саду, и так чтоб соседи видели, а то они решат, что ты - москаль и донесут!
Дашков чуть не полез под стол от смеха, Егор же был очень серьезен.
Когда машина Дашкова увезла Лизу к бабе Клаве, на массаж, Егор сказал Дашкову:
- Коля, как ты живешь с такой женщиной? Ужас.
Дашков откинулся на спинку стула и притворно вздохнул:
- Красивая, зараза. Все ей прощаю.
- Ну, это да, - согласился Егор.
- Бандеровки, знаешь, какие красивые? Сил нет! Поехали, посмотришь.
Они вызвали машину, долго гуляли по центру города, съездили в Музей Полтавской битвы, и, кажется, даже такой, как Егор начал понимать, что приехал сюда слишком неправильно настроенным.
Егор не понравился Лизе, может он и был неплохим парнем, но ей импонировали люди с чувством юмора. Три дня из его визита она провела в селе, с Костиком, у мамы и дяди Володи, загорала, плавала, лакомилась необыкновенно вкусными и сладкими в этом году черешнями, и гоняла на велосипеде. Дашков забрал ее только на четвертый день, когда необходимо было попрощаться с Егором, что она и сделала с превеликим удовольствием.