- Ты мне так ничего и не скажешь?
- А что ты хочешь услышать?
- Лиза, я понимаю, что нам обоим необходимо прийти в себя. Но ты, по-прежнему, моя жена, со всеми вытекающими из этого последствиями.
И вот тут она впервые за это время психанула, кровь бросилась ей в лицо:
- Твои последствия, из-за твоего поведения, из твоей жены уже вытекли! А теперь мне надо восстановить здоровье!- заорала она.
Потом, на счет "три" заставила себя успокоиться, и направилась к выходу. Вдруг вернулась, поднялась в спальню и запаковала в пакет норковую шубу.
- А драгоценности? А остальные шубы, что, не заберешь? Вот такая вот гордая шляхтянка?
- Вот такая вот шляхтянка! Подаришь их своей сельской задрыпанке! А я -- и в курточке -- королева!
Она уехала, Игорь подвозил ее на вокзал. До поезда в Киев оставалось полтора часа.
Дашков еще долго сидел в холле, потом - на кухне, и безучастно смотрел на гобелен на стене. Три дерева, лохматая елка, луна, зима. Он достал из бара бутылку и пошел в беседку в саду. Его телефон трезвонил, не умолкая. Трубку он не взял. Да он и не слышал звонков...
Лиза болтала с Машей уже часа четыре, а наговориться никак не могла. Она очень любила Машку, потому что та была гораздо ближе ей по духу, чем даже родная мать. Маша тоже души не чаяла в племяннице. Они болтали и все время по дороге в Неаполь, и уже в самом городе. У Маши был очень симпатичный домик на окраине, Лиза его еще не видела. В прошлый ее приезд Маша еще жила в квартире.
- Бета, ну как там в Украине?
- По наростающей! Раньше я ходила по улицам с кастетом, теперь -- с ножом. Подумываю, завести пистолет. Оружия на черном рынке -- полно, и оно очень дешевое. Милиция к ношению оружия вообще перестала придалбываться. Думаю, это негласный указ "сверху". Знаешь, мы стали агрессивными. Я даже по вечерам не боюсь ходить одна. Если кто-то нападет на меня....я ему сочувствую!
- Бета, девочка моя, как ты перенесла все это? Это такой удар для женщины...Такой ужасный стресс...Может, тебе нужно походить к психологу?
- Маша, я тебе честно скажу, случись это со мной год назад, я бы в психушку, наверное, попала! А теперь...У меня очень умный кум. Когда я выписалась из больницы, он позвонил и говорит мне: "А ты не хочешь помочь мне сегодня в госпитале?" Он у меня волонтер. Я согласилась. И, Маша, я когда вышла оттуда вечером, то поняла, что мое горе - это еще не горе! Просто....малышам еще не пришло время родиться... Машка, там, в госпитале, полно двадцатилетних пацанов. Двадцатилетних! Без рук, без ног... С глазами обожженными... Маша, война -- это такой ужас! Призывать к войне могут только полные уроды, которые сами точно знают, что туда не попадут ни они, ни их дети! И знаешь, Маша, я когда оттуда вышла, думаю: "Муж загулял? Та чи й не проблема! Да счастливого пути, товарищ!" Вот такую..психологическую терапию... мне мой кум провел...Спасибо ему.
Маша внимательно слушала.
Лиза привезла любимой тетушке подарок -- норковую шубу. Маша радовалась, ахала и пеняла ей на расточительность.
- Ты всю жизнь меня одеваешь! Что, я хоть раз, не могу тебе подарок сделать? Она -- счастливая. Я в ней замуж выходила. Ты ее, конечно, больше двух недель в вашем климате носить не будешь. Но одно осознание того, что она у тебя есть, даже твою походку сделает другой!
Марийка расхохоталась. Это была очень стройная, пятидесятилетняя брюнетка, с точеным носиком, роскошными черными волосами и зеленоватыми глазами. Машка была настоящей красавицей, с фигурой Мерилин Монро, и Лизе всегда было жаль, что той не досталось в жизни "простого женского счастья": мужа, детей. Впрочем, каждому свое.
- Бета, а как Майдан? Как новая власть?
Лиза закатила глаза:
- Маша, не сыпь мне соль на раны! Мраки! И следа нет от Майдана! Опять повсюду олигархи. В армии -- сплошное воровство и предательство, все держится на добровольческих батальонах, волонтерах, простых солдатах и офицерах среднего звена, в бизнесе -- взятки возросли в полтора раза, по сравнению с Януковичем, я тебе точные цифры говорю. Простых людей обдирают, как липку. Квартплаты выросли, цены бешеные...Нет, ну женой нефтяника, конечно, можно прожить недурственно, я - не страдаю. Но, блин, за державу обидно!
Они говорили, не умолкая.
- Машка, какие у нас люди! Мужики постарше в три смены, бесплатно, на станциях техобслуживания пашут, приводят в порядок старую, ржавую технику, конфетки их них делают, я сама видела! Бабульки -- носочки солдатам вяжут. В общем, от каждого -- по способностям! Вот так на нас эта война подействовала! Я и не думала, какие замечательные у нас люди! А молодежь какая! А "Вечерний Квартал" какие молодцы! Как смешат, как поднимают нам дух! Слушай, а "наверху" сколько экспериментировать начали! Иностранцев приглашают! Маша, знаешь новый анекдот? Если по Москве идет грузин -- его хватают и бросают в тюрьму, если по Киеву идет грузин -- его хватают и назначают в Кабинет Министров!
Маша расхохоталась. Мария Григорьевна Штельмах начинала в Италии шестнадцать лет назад, с посудомойки. Это было скверно, потому что мозги у Маши были редкостные. Но кому в Украине тогда, да и теперь, нужны были мозги? В Италии она быстро выучила язык, стала официанткой. Потом кондитером. Начала перечислять деньги в какой-то фонд и могла рассчитывать, здесь, на приличную пенсию. Теперь у нее уже было гражданство, хорошенький домик в дорогом районе, симпатичный ресторанчик в центре города и... любовник -- преподаватель Падуанского университета. Лиза пошутила, что сестры-подружки, Аня и Маша, падки на профессоров. Маша опять засмеялась:
- Бета, как я рада, что ты приехала! - Маша всегда называла ее Эльжбетой, или Бетой, на польский манер.
- Маш, а ты не устала от Неаполя? Почему ты не переедешь в спокойный, интеллигентный Сорренто?
- Нет, Бета, я люблю Неаполь! Ты тоже его полюбишь, вот увидишь!
- Ты думаешь? Слушай, давно хотела тебя спросить, а твой профессор предлагал тебе узаконить отношения?
- Да вот, совсем недавно, в мае, предложил.
- И что?
- Бета, зачем мне обременять себя? Меня все устраивает в моей жизни. А впрочем, он говорит, что у него высокая пенсия, и я буду получать намного больше, когда его не станет.
- Маша, а это -- аргумент, между прочим!
Маша улыбнулась.
- Он -- вдовец, вот уже десять лет. Кстати, я вступила с ним в отношения, когда он уже был один. Семью не разбивала.
- Ты -- прелесть!
- Его единственный сын от первого брака -- большая шишка во власти. Он отвечает за эмиграционные службы. Офицер там какой-то. Очень серьезный синьор. Вы познакомитесь. У моего Доменико День рождения 15 августа, так что встретимся все обязательно.
Лиза замерла. 15 августа был и День рождения Дашкова.
Лизе понравился Машин дом. Все в белоснежно-салатовых тонах, спокойно и шикарно.
- Как красиво...Машка, какая ты молодец, что решилась уехать! Твои ровесницы в Украине, да и в Раше -- в большинстве своем выглядят изможденными старухами от всех прелестей нашей жизни. А ты -- звезда! Да никто тебе больше сорока не даст!
- Да, я тоже рада, что решилась. У нас в роду вообще, женщины -- не робкого десятка. Бета, ты может не в курсе подробностей, но я тогда от несчастной любви сбежала. Ну, и морской климат, питание -- это тоже важно, и здорово влияет на то, как ты выглядишь.
- Маша, я тоже сбежала от несчастной любви.
- Да знаю я все. Аннушка звонила по скайпу, рыдала. Любит она зятя, да?
- Да не то слово! Обожает! Он ее подарками задаривает, ну и вообще...вежливый.
- Бета, он ведь у тебя русский был?
- Да. А что?
- Ничего. Просто я была более высокого мнения о русских мужчинах.
- В самом деле? - улыбнулась Лиза, - И каковы причины Вашего высокого мнения о русских мужчинах, синьора Мария?
Они болтали очень долго. Давно пора было ложиться спать. Лиза честно призналась тете Маше: