— Ты — ничто, — рявкнул дракон. — Даже если ты как-то свергнул Бетезду, это ничего не значит, — он поднял голову выше. — Мы не принимаем приказы щенков.
В комнате зазвучал гул согласия, и Джулиус сжал кулаки.
— Я не отдаю приказы, — сказал он. — Весь смысл этого в том, чтобы все мы получили больше свободы. Разве вам не надоело жить в клане, где правила связаны с настроением Бетезды в этот день? С Советом мы сможем создать свои правила. Логичные, справедливые. Диктатура закончилась. Все получат голос и долю власти, и…
Дракон рассмеялся невесело.
— Долю власти? Ты за людей нас принимаешь? — он широко усмехнулся. — Как ты будешь делить власть?
Он поднял огромный сапог, чтобы шагнуть на сцену, но не успел сдвинуться и на дюйм, Джастин оказался там с Клыком в руках, встал на пути дракона.
— Назад, — прорычал он.
— Или что? — прорычал Грегори. — Накажешь меня? — он оскалился, глядя на Джулиуса. — Я думал, мы делились.
Джастин зарычал и поднял меч, но Джулиус схватил его за руку.
— Все хорошо, — он посмотрел в глаза огромного дракона. — Он имеет право говорить.
— Ясное дело, — дракон раскинул руки. — Кто меня остановит? Явно не ты.
Джулиус не успел ответить, дракон повернулся к толпе.
— Слушайте! — закричал он. — Меня зовут Грегори Хартстрайкер. Я веду наши скрытные операции в Амазонке, и я подавил больше посягательств на наши территории за прошлый год, чем этот Джулиус видел в жизни. Как все вы, я понимаю, что право на власть выигрывается кровью, а не из-за оружия нашего деда, — он махнул большим пальцем за плечо на Джулиуса. — Посмотри на этого щенка! Он даже не может стоять на сцене, не украв перья другого дракона.
— Я их не воровал, — Джулиус дрожал от злости. — Я ношу их, потому что я — Хартстрайкер, как и все вы, и если ты перестанешь бить себя по груди хоть пять секунд, ты поймешь, что мы уже пробовали то, о чем ты говоришь. Мы бились за власть с самого начала, и это принесло только смерть и недоверие! — он сжал перья Кетцалькоатля. — Это все, что осталось от дракона больше всех нас! Он мог все еще помогать нам, если бы его дочь не убила его ради своей власти.
— Ты говоришь так, будто это плохо, — заявила Бетезда.
— Это было плохо, — прорычал Джулиус. — Ты хоть раз думала о том, насколько мы были бы сильнее, если бы работали вместе, чтобы строить, а не громили друг друга, пытаясь что-нибудь украсть?
— Нет, — сказал Грегори с жалостью в голосе. — Потому что власть принадлежит сильным.
— Каким сильным? — парировал Джулиус. — Физически? Или тем, кто умнее? Или тем, кто хитрее? — он вскинул руки. — Осмотрись. Мы — самый большой клан в мире. У нас много сильных сторон. Зачем выбирать что-то одно, когда мы можем работать вместе и быть сильными на всех фронтах?
— Потому что так работают драконы, — рявкнул Грегори, юмор пропал с его лица. — Я не знаю, откуда у тебя эти идеи, мелочь, но драконы не смертные. Нашу власть нельзя дать или разделить. Ее можно только забрать, и я отказываюсь кланяться другому дракону или Совету, пока меня не заставят.
— Хорошо, — прорычал Джастин, поднимая меч. — Сейчас ты поклонишься.
— Нет! — сказал Джулиус, сжимая свой меч. Как только он коснулся рукояти, оба дракона застыли, как и несколько других в толпе, которые тоже доставали оружие. Из-за того, как много драконов удерживала сила, магия Клыка впилась в его ладонь до боли, но Джулиус не отпустил. Он пощадил мать не для того, чтобы теперь выбирать насилие. — Это мы и пытаемся изменить, — медленно сказал он, глядя на потрясенную толпу. — Всю жизнь нас учли, что право получается мощью. Что драконы — завоеватели, и власть нужно забрать когтями, словно мы все еще хищники, а это такая трата. Как мы можем что-то завоевать, когда тратим время и ресурсы, борясь между собой, как стая буйных зверей? — он покачал головой. — Мы не можем. Это глупая идея. Это неправильно. Дракон — это не просто забирать, и вот доказательство.
Он вытащил свой Клык, поднял изогнутый белый клинок, чтобы все видели.
— Это Клык Дипломата, шестой и последний Клык Кетцалькоатля. Годами он оставался в его черепе, потому что никто не мог его вытащить. Я сделал это, и я понимаю, почему прошло столько времени. Ни один Хартстрайкер не мог вытащить этот Клык, потому что вы все думали как он, — он указал на Грегори. — Или как она, — он указал на Бетезду. — Но это не единственный путь к власти. Этот меч может остановить буйных драконов, которые думают клыками, а не головами. Он делает это не для того, чтобы я подошел и легко одолел их, хотя я мог бы, но чтобы я мог заставить их послушать. Потому я смог вытащить его, когда никому это не удавалось. Только я был против идеи, что власть получают мощью, и только я могу использовать это оружие должным образом.