Он был тут, когда это произошло, так что ущерб не удивлял, но при виде обломков на месте сокровищ семьи, Джулиус ощущал боль сильнее, чем ожидал. Он смотрел туда, когда дверь, ведущая в покои его матери — скрытая за огромным троном, но теперь просто дверь в стене — открылась, и стало видно недовольную и удивительно пыльную Фриду.
Джулиус вздрогнул. Он полагал, что встреча с секретарем матери была лучше, чем столкновение с самой Бетездой, но ненамного. Как многие Хартстрайкеры, он всегда относился с подозрением к Ф. В отличие от других детей, которых она старалась прогнать с горы создавать свое имя, как только это было физически возможно, Бетезда всегда держала шестую кладку близко. Им доверили неприглядную, но важную работу для существования клана Хартстрайкер. Ф были ее счетоводами, стражей и управляющими армией слуг-людей, которые не давали крепости Бетезды в горе развалиться. Они даже растили ее детей. Кладка Джулиуса была выращена парой Ф-сестер — Францис и Фионой — а Бетезда приходила, только когда ей нужно было вызвать нужный уровень страха.
Ходили разные слухи, почему кладка Ф была выделена для такого особенного отношения. Самым популярным слухом был тот, что отец кладки Ф обманул Бетезду, и она наказала детей трудом слуг в результате. Другой теорией было то, что кладка Ф родилась вскоре после кладки Е — разница была меньше года, скорость была неслыханной среди драконов, даже плодовитых, как Бетезда — и они все были слабее магически, потому Бетезда держала их близко, чтобы они не стали помехой.
Джулиус знал свою мать, оба варианта казались возможными. Но, хоть Ф стали слугами в своей горе, они не были рады этому. А Фрида — вдвойне, ведь она, как старшая женщина из Ф, получила честь/проклятие быть личной помощницей Бетезды, эта работа могла сломать кого угодно.
И она ощущала бремя в полной мере этим утром. Помимо пыли на ее обычно безупречном строгом платье, ее обычно гладкие черные волосы выбились из пучка и растрепались. Она стояла на пороге, прислоняясь к дверной раме, и казалась увядшей, зеленые глаза обрамляли тени, и она кисло смотрела на Джулиуса.
— Ты опоздал.
Джулиус не опоздал. Благодаря Бобу, он пришел ровно в восемь. Но сейчас не стоило спорить, и он пропустил эти слова, вежливо улыбнулся сестре.
— Я могу войти?
Фрида шагнула в сторону, придержала дверь широко, чтобы пролез меч Джулиуса, пока он проходил в приемную матери, которая сильно отличалась от комнаты, куда Боб послал его переодеваться прошлой ночью. Тогда тут было полно золотой безвкусной мебели, шкур вымирающих видов животных, хрупких столов и других трофеев Бетезды, дорогих и гадких. Теперь бардак тут был сильнее, чем в тронном зале.
Вся мебель — шелковые диваны, позолоченные зеркала, даже кованая решетка камина — была разгромлена до неузнаваемости. Обои были сорваны со стен, персидский ковер почти полностью сгорел. Уголок возле него еще дымился, и Джулиус быстро отодвинулся и присоединился к Фриде на единственном чистом участке пола.
— Что случилось?
Фрида посмотрела на него, как на глупого.
— Матушка.
Джулиус скривился. До прошлой ночи он не поверил бы, что Бетезда могла так поступить со своим имуществом. Вещи других — да, но не свои. Она восприняла уменьшение власти хуже, чем он думал.
— Так было всю ночь, — продолжила Фрида, опускаясь, чтобы смести осколки хрустального графина и рюмок. — Она очень расстроена.
Ее мрачный взгляд показывал, что она винила Джулиуса в этом, и, хоть он сочувствовал сестре, он не стал извиняться за истерики Бетезды.
— Где она?
— В гостиной, — она бросила осколки в ведро рядом с собой. — Дальше по коридору, первая дверь слева. Постарайся не злить ее еще сильнее. У нас заканчивается мебель.
Он не мог такое обещать, так что Джулиус просто поблагодарил сестру и прошел в указанную дверь, осторожно перешагивая осколки, забираясь глубже в логово Хартстрайкер.
Ему не пришлось идти далеко. Хоть это были покои (бывшей) главы самого большого клана драконов в мире, покои Бетезды все еще находились на вершине горы, похожей на шип. Места для комнат было не так много, если учесть комнату для кладки яиц и сейф. Джулиус надеялся, что увидит последнее. Он все еще был драконом, и груди золота, на которых любила отдыхать Бетезда, были легендой. К сожалению для его любопытства, его мать была там, где и сказала Фрида: лежала на кожаном диване в гостиной из красного бархата, которая была почти целой, хотя на бархате стен были дыры в нескольких местах.