Мой безрассудный рот впился в ее, цепляясь за жизнь. Но даже ее якорь не был достаточно прочным, чтобы противостоять волнам паралича.
А потом она просто исчезла.
Я отстранился.
— Какой же я идиот, — прошептал я, и темная сторона внутри меня рассмеялась, как будто в этом не было ничего особенного. Я смотрел на нее, и видел руки моего брата. Думал о том, как он прикасался к ней. Она принадлежала ему, прежде чем стала моей.
— Держись от меня подальше, Мия.
Пять чертовых слов.
Несмотря на тревожную, зияющую дыру, которую они оставили, я ушел.
Она рыдала на том месте, где я ее оставил. Мои ноги уверенно шагали вперед, одна за другой, но та малая часть моего сердца, которая противостояла таблеткам, кричала вместе с ней, разрывая меня изнутри.
Я засунул руки в карман и сжал их. А затем просто закрыл глаза.
Глава Первая
Семь месяцев спустя
“Две самые медленные смерти,
это бездействие и время”.
— Оливер Мастерс
Мия
Он пристально смотрел на меня, его глаза были неподвижными, спокойными и без улыбки. Если бы я не знала его лучше, то подумала бы, что ему скучно. Но я была знакома с Зиком уже почти год, и это было лицо довольного человека.
Комната, где мы обычно проводили групповую терапию, по выходным пустовала, и поначалу я приходила сюда, чтобы развеяться, вспомнить Олли и успокоить свои зудящие пальцы, но со временем я стала играть на пианино каждую субботу, чтобы унять беспокойный ум Зика.
Доктор Конвей сказала, что заметила улучшения в состоянии Зика с тех пор, как я начала играть для него. Я была счастлива, что это произошло благодаря мне. В кои-то веки я сделала чью-то жизнь лучше, а не испоганила ее, и это было чертовски приятно.
Даже несмотря на то, что Олли ушел, время, проведенное с ним, все равно изменило меня.
Олли изменил меня.
— Ладно, Зик. Время вышло, — я положила ладони на бедра. Зик, как всегда, промолчал, но поблагодарил простым движением руки. Как всегда.
Я научилась понимать жесты время от времени, но в основном благодаря книге, которую взяла в библиотеке. Я не очень хорошо владела языком жестов, но терпению Зика не было предела.
Стоило мне только привстать, как Зик показывал букву «О», и я уже понимала, о чем идет речь. Зик выживал благодаря рутине, и, как и каждую субботу, после того как я вставала из-за пианино, звучало имя Олли.
Я не видела Олли с того самого дня, когда он ушел. Никто не объяснил мне, почему Дин Линч исключил его из программы, но по Долору слухи расходились быстро, впрочем, как и ноги Мэдди. Некоторые обвиняли Линча в халатности и предвзятости, как будто они знали всю историю. Якобы декан решил отстранить Олли, чтобы доказать его преданность основным ценностям Долора. Другие полагали, что его исключили временно, пока в отношении него и его брата ведется расследование. Оба варианта казались правдоподобными, и Линч не стал убеждать меня в обратном.
В одном я была уверена, я скучала по нему.
Первые три месяца без него были невыносимыми, а последние три - утомительными. Неизвестность только усугубляла ситуацию. Я не знала, увижу ли я его когда-нибудь снова, не знала, все ли с ним в порядке, не знала, стало ли ему лучше.
«Держись от меня подальше, Мия», — были его последние слова, но я не хотела этого делать. Он был не в себе, и предупреждал меня, что так будет. И независимо от того, здесь он или нет, я останусь с ним. Вместо этих слов я слышала другие, которые он сказал мне в ту ночь, когда пробрался в психушку и признался, что влюблен в меня: «Оставайся со мной, даже когда я уйду».
Прямо сейчас его не было.
И в течение последних семи месяцев я все равно была с ним.
Как и в любую другую субботу, я отвечала Зику одно и тоже:
— Просто закрой глаза.
Я заставила себя улыбнуться. В моей голове зазвучал медленный и навязчивый голос Олли: «Если реальность невыносима, закрой глаза. Ведь мы созданы с воображением».
Крепко зажмурив глаза, я боролась с подступившими слезами.
«Только не при Зике».
— А ну, стой, — приказала я, выглядывая в коридор и прикрывая за собой дверь в комнату. Светловолосый парень замер, и я прищурилась.
— Джейк? Это ты?
Джейк медленно обернулся, и его тонкие губы растянулись в широкой улыбке.
— Мешок с дерьмом!
В следующее мгновение меня подняли с пола и крепко обняли.
После окончания учебного года отец Джейка забрал его из программы для участия в миссионерской поездке по делам своей церкви. С уходом Джейка и Олли, мы с Бриа сблизились.
— Честно говоря, я не ожидала увидеть тебя снова, — призналась я, когда он поставил меня обратно.
Голубые глаза Джейка сияли, пока он смотрел на меня.
— Да, ну, я все еще гей, — хихикнул он, и я никогда не думала, что буду скучать по его смеху, пока не услышала его.
— Аминь, — сказала я сквозь смех. — Идешь ужинать?
Джейк кивнул, и мы продолжили идти по коридору вместе.
— Расскажи мне обо всем. Что произошло за последние два месяца?
— Олли до сих пор не вернулся, а Алисия уехала.
— Что? Нет!
— Да, прошлый год был ее последним. Я думала, ты знаешь, — сказала я, поднимая голову, чтобы посмотреть ему в лицо.
Джейк смотрел прямо перед собой.
— Я знал, но я надеялся увидеть ее перед отъездом, — он хлопнул себя ладонью по лбу. —Что за бред, я даже не знаю ее фамилии.
— Ну, зато Бриа здесь, — поспешно добавила я, надеясь, что это поднимет ему настроение, и подтолкнула его рукой, — и Лиам, и еще новый очень симпатичный парень.
Джейк изогнул бровь.
— Для меня или для тебя?
— Ха! Просто новенький. Ни для кого, — я покачала головой, — Так, для отвода глаз, чтобы занять твои мысли.
— Имя?
Я взяла поднос у стойки.
— Знаешь, я не знаю его имени. Он тихий, ни с кем не общается.
Голубые глаза Джейка просканировали столовую.
— Он сейчас здесь?
Я оглянулась.
— Нет.
— Мы должны пойти к нему и представиться, пригласить на нашу «вечеринку жалости», — сказал он с легкой насмешкой, и в памяти всплыли воспоминания о том, как Джейк и Алисия появились у моей двери. Я улыбнулась про себя. Казалось, что прошла целая вечность, с тех пор как я приехала сюда, но прошел всего год.
— Ты невозможен.
— Девочка, никогда не забывай об этом.
Он поднял свой поднос и последовал за мной к столику. Мы с Джейком поприветствовали Зика, прежде чем Джейк занял место в конце.
— Есть новости об Айзеке или Оскаре?
Каждый раз, когда кто-то упоминал эти имена, у меня по коже пробегали мурашки. Темные глаза Оскара, его руки на моем теле и насмешливый тон преследовали меня при каждом удобном случае. Новогодняя ночь все еще преследовала меня. Оскар, брат Олли, был виновен в том, что его здесь больше нет.
— Линч подтвердил, что Оскара упекли в тюрьму и надолго, — я откинулась на спинку стула, — он получил тридцать лет после того, как его обвинили в других сексуальных преступлениях.
— А Айзек? — спросил Джейк с набитым ртом.
— Пять. Айзек не привлекался за изнасилования. Он был здесь только из-за наркозависимости, по крайней мере, так мне сказал Линч.
Джейк кивнул.
— Как там Бриа?
— Хорошо. Она скоро придет, — сказала я, оглядываясь на вход. — За последние несколько месяцев мы сблизились. Доктор Конвей и Линч разрешили нам раз в неделю проводить открытую встречу для тех, кто пострадал от сексуального насилия.
Глаза Джейка заблестели от гордости, как у старшего брата.
— Посмотри на себя, девочка!
— Да, я организовала все и убедила Бриа помочь мне. Использовать наш опыт во благо, понимаешь? К тому же, мне нужно было чем-то занять свои мысли... — я замолчала, когда Олли снова вторгся в мой разум.
Джейк уронил вилку и вытер уголки рта салфеткой, прежде чем смять бумагу в кулаке. Слова вертелись у него на кончике языка, и он практически выпалил их, пока его глаза изучали меня несколько секунд. Затем он, наконец, сказал: