Правда заключалась в том, что мне было больно, потому что все это было ложью.
Вся моя жизнь была ложью.
Брюс не был моим отцом, он был лишь участником моей жизни, потому что он любил мою маму, а не меня. Не меня. Вероятно, по той же причине он винил меня в ее смерти. Скорее всего, поэтому он никогда не находил времени, чтобы понять меня. Ему было все равно. С тех пор как умерла моя мама, я стала ненужным багажом. Гребаным обязательством.
Кончик грифеля сломался, когда я писала последнее предложение, и я отшвырнула карандаш в стену, прежде чем откинуться на спинку стула. Мой взгляд упал на часы, и я увидела, что уже почти полночь.
Я сняла толстовку и спортивные штаны, и упала на матрас.
Внезапно острая боль пронзила мою спину. Я закричала и дернулась на кровати, пытаясь встать, но боль только усилилась, заставляя меня кричать громче. Нога, свисавшая с кровати, не могла дотянуться до пола, а мои руки оставались прижатыми к бокам, в то время как жжение в спине усиливалось с каждым резким движением.
Боясь пошевелиться, я застыла на месте, пока мои крики превращались в тихие стоны, а из уголков глаз потекли слезы, я не понимала, что со мной происходит. Пока я не двигалась, боль была не такой резкой. Я должна была лежать неподвижно.
Итан ворвался в мою комнату и бросился ко мне с дикими глазами.
— Джетт? Что случилось?
Говорить становилось все труднее, все, о чем я могла думать была боль, все, что я могла сделать, это плакать.
— Ты пугаешь меня. Поговори со мной! — потребовал Итан, пока его руки сжимали мои плечи.
Когда я промолчала, он потянул меня вверх, и еще один крик застрял у меня в горле.
— Какого черта? — спросил Итан, осматривая мою спину. Он аккуратно поднял меня с матраса и понес через темные коридоры Долора в медпункт. Его губы коснулись моего лба, пока он пытался остановить мои рыдания.
— Итан, — прошептала я. — Что там?
Итан проигнорировал мой вопрос, бормоча угрозы и проклятия себе под нос.
— Клянусь, я убью того, кто это сделал. — Он пинком распахнул дверь и уложил меня на живот на первую попавшуюся кровать, его шаги отчаянно отдавались по мраморному полу.
— Ронда! — Резкая боль нарастала, как будто жила внутри меня, и я лежала как можно спокойнее, кусая щеки, чтобы побороть ее. Лицо Итана снова появилось передо мной. — Ронды сегодня нет. Что мне сделать?
— Останови это! —закричала я. — Вытащи их из меня!
Лицо Итана вытянулось, прежде чем он отошел от меня. Вокруг меня раздались шум и шарканье, а затем он вернулся ко мне с пинцетом в руке. Итан придвинул стул к кровати и сел.
— Это стекло. Будет больно.
Мои глаза расширились, и в ту секунду, когда он извлек первый осколок стекла из моего бедра, я зажмурились и закричала.
После того, как Итан удалил крупные осколки, он снял с меня майку, прихватив с собой несколько осколков поменьше. Выбросив мою пропитанную кровью майку в мусорное ведро, он принялся за самые мелкие. Это заняло несколько часов. В какой-то момент я потеряла сознание от боли.
— Это от лампочек, — пробормотал Итан себе под нос, вынимая маленькие кусочки из моих плеч и выбрасывая содержимое на ближайший поднос. Большие флуоресцентные лампы были выключены, свет горел над тем местом, где он работал. Он сказал, что ему нужно видеть блики от стекла, и так будет лучше.
— Думаю, на этом все. Давай смоем кровь.
Все еще находясь в шоке и не в состоянии говорить, я только кивнула, приходя в себя.
Через несколько мгновений Итан вернулся с мокрым полотенцем. Начав с моего затылка, он провел им по моей спине, ягодицам и спустился к задней поверхности бедер. Закончив, Итан провел руками по моей спине.
— Скажи, если почувствуешь что-то еще.
Его теплые мозолистые руки смягчили резкий холод в комнате, когда я лежала обнаженной на кровати лицом вниз. Я покачала головой, когда он неохотно провел руками по моей пояснице и бедрам.
— Здесь?
— Нет.
— Остальное проверь сама.
Я протянула руку за спину и провела по попе и задней поверхности бедра. Кроме боли и множества порезов, по которым пробежали мои пальцы, я больше ничего не почувствовала. Я приподнялась и села на край кровати перед Итаном.
— Спасибо.
Он опустил голову и глубоко вздохнул. Мы оба были измотаны.
— Мне следовало вызвать скорую, чтобы тебя осмотрел врач. Черт возьми, Джетт, я должен был позвонить в полицию, но теперь уже слишком поздно. — Итан поднял голову и встретился со мной взглядом. — Ты не должна никому говорить, что я сделал. Я потеряю работу.
— Я ничего не скажу.
— Но я собираюсь выяснить, кто это сделал.
— Спасибо.
Глаза Итана блуждали по моей груди, прежде чем они снова поднялись.
— Извини, — пробормотал он и отвернулся. Он вскочил на ноги и бросил пинцет в лоток. — Иди прими душ, я принесу тебе чистую одежду.
Теплая кровь стекала по моим ногам, пока я ковыляла в душ. Повернув ручку, я ждала, когда вода станет теплой, возвращаясь мыслями к тому, кто, блядь, издевается надо мной. Мэдди была тут все лето, тихая и замкнутая, не утруждала себя даже разговором со мной. Здесь было несколько новых студентов, но единственным человеком, кого выбрал этот шутник, была я. И единственными двумя людьми, с которыми я сблизилась за последние несколько недель, были Тайлер и Джуд. Скорее всего это был Джуд. Тайлер была не способна на что-то подобное.
Я шагнула под обжигающую воду. Когда температура обожгла порезы, я прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не закричать. Итан постучал, прежде чем войти и сквозь пар пробился поток холодного воздуха.
— Я принес одежду, оставлю на стойке с полотенцем.
— Спасибо, — сказала я как в тумане.
— С тобой все будет в порядке?
Я опустила голову под воду, чтобы скрыть слезы и слабость. Меньше всего мне хотелось снова плакать. Итан видел во мне жертву, а я ненавидела быть такой. Я ненавидела то, как сильно все это влияло на меня и заставляло чувствовать себя такой чертовски слабой. Сейчас я больше, чем когда-либо, мечтала о том, чтобы вообще ничего не чувствовать.
— Мия?
— Я в порядке, — поспешно ответила я. Я не хотела, чтобы это прозвучало резко, но мне было трудно говорить, я запиналась от слез.
— Я знаю тебя, и ты лжешь. — Послышался звук закрывающейся двери. — Это напугало бы любого. Тебе нужно перестать строить из себя крутую и позволить мне позаботиться о тебе.
Я рассмеялась, заканчивая смывать гель для душа.
— Крутая? Ты думаешь, я крутая? Потому что, клянусь, ты обращаешься со мной как с жертвой, и я устала чувствовать себя гребаным ребенком.
— Сейчас ты и есть жертва! — Занавеска в душе распахнулась, и, с другой стороны, появился разъяренный Итан. — Я собираюсь выяснить, кто этот ублюдок, и разобраться с ним. Но ты должна разрешить мне. Ты должна впустить меня и позволить выяснить, кто это делает.
Я выключила воду, когда он схватил полотенце и протянул его мне.
— Не обижайся, Итан, но ты заставляешь меня чувствовать себя кем-то, кого нужно жалеть, беспомощной девочкой, которая не может о себе позаботиться. Мне нужен Олли... — Я выдохнула и завернулась в полотенце. — Я скучаю по нему, Итан. Я бы хотела, чтобы он был здесь. Хотела бы я, чтобы именно он напомнил мне, что все будет хорошо.
Если бы Олли был здесь, он бы сказал: «Ты с ума сошла, любимая? Хорошо. Используй это. Борись с этим. Мы вместе в этом.», или что-то в этом роде. И это было правдой, мы с Олли были командой, в то время как Итан разбирается с моим дерьмом без меня.
— Там, где ты напоминаешь мне, что я слабая, Олли напоминает мне, что я не одна.
Итан поджал губы, сжимая руки в кулаки.
— Оглянись. Ты видишь Олли? Потому что я - нет, и если ты будешь продолжать в том же духе, то останешься точно одна. А теперь сядь, — приказал он, указывая на стул. — Мне нужно перевязать раны. Если, конечно, Олли не собирается появиться здесь волшебным образом и не сделать это за меня.