Я закатила глаза и села на стул.
— Придурок, — пробормотала я себе под нос.
— Дрочилка, — весело ответил Итан.
Я резко повернула голову, чтобы увидеть его.
Итан был суровым, но его глаза улыбались. Он пододвинул стул и сел позади меня, поставив на бедро аптечку. Он осторожно снял полотенце и обнажил мою спину.
— Тот, кто это сделал, украл коробку с электрическими лампочками и подбросил осколки на твою кровать. Кто-нибудь был в твоей комнате?
Я покачала головой.
— Нет. Насколько я помню, нет. Я не знаю. Мы оба были снаружи, когда появился мой отец.
Это был долгий день. Итан намазал меня кремом, а затем обмотал спину бинтами.
— Как думаешь, останутся шрамы?
— Возможно, — сосредоточенно выдохнул Итан. — Но это зависит от тебя, насколько глубоко ты позволишь им проникнуть.
Глава Девятая
“В моей голове может
бушевать неведомый шторм,
Но никогда, никогда не вставайте
между разумом и моим чертовым сердцем.
Вы будете проигрывать
каждый гребанный раз.”
— Оливер Мастерс
Олли
— Отвали, приятель. Мы не Ромео и Джульетта, — рассмеялся я и запустил в Зика подушкой, пока он сидел на полу в своей комнате. Чтобы занять себя и не влипнуть в неприятности, я проводил время в комнате Зика. Я решил, что Зик мог бы поделиться со мной своим добром.
Единственная комната во всем Долоре, где есть мини-холодильник со «Швепсом» и телевизор.
Он показал:
— Пэм и Джим.
Я откинул голову назад.
— Это более напряженно, чем у Пэм и Джима, — я вернул свое внимание к телевизору, когда мы смотрели повторы «Офиса» (Прим. Ред.: «Офис» — американский телесериал в стиле мокьюментари, основанный на одноимённом британском сериале). — Это шоу отравляет твой мозг. Тебе нужно прочитать книгу.
Зик быстро замотал головой и указал на телевизор, продолжая жестикулировать руками.
— Нет, Зик. Не Пэм и Джим. Не Росс и Рейчел. Не Ромео и Джульетта.
Зик откинул голову назад и закатил глаза.
— Мы Олли и Мия. Не какая-то чертова история любви или сказка. У всего есть конец, — повторил я, прежде чем прикончить бутылку. — Настоящая любовь никогда не умирает.
Я спрыгнул с его кровати и достал из холодильника еще одну бутылку, вспоминая, как несколько недель назад плакал после наших занятий любовью в библиотеке.
Не мог.
Поверить.
В это.
Я пытался дать своей девочке то, без чего она не сможет жить, повод взять назад свои слова о том, что она хочет прожить целый год без меня, но потерял контроль над собой от нахлынувших эмоций. Я винил в этом семь месяцев без нее. «Да, давайте обвиним в этом ее».
Слезы напоминали нам, что мы можем чувствовать.
Боль напоминала нам, что мы живы.
И я предпочел бы чувствовать слишком много, чем не чувствовать вообще ничего.
Но сейчас я чувствовал только свой твердый член, упирающийся в трусы, когда представлял себя внутри нее. Того момента, когда Мия призналась мне в любви перед тем, как подойти к неизбежной грани, было достаточно, чтобы я кончил. Это сделала наша любовь. Но наш кульминационный момент никогда не был целью - он был результатом того, что мы разделяли.
Откинувшись на кровать, я поправил свой стояк и спросил:
— Ты присматривал за ней? — Зик не ответил. Он сидел на полу перед телевизором и все, что я видел, был его кудрявый затылок.
— Кто-то издевается над ней. Думаешь, это новый охранник?
Зик покачал головой.
— Ты знаешь, кто это? — спросил я.
Зик покачал головой.
— Тебе нравится «Офис»?
Зик покачал головой.
«Черт возьми, он не слушает».
— Ладно, приятель. Я ухожу и возьму одну с собой, — я полез в холодильник и достал еще «Швепс». — Увидимся завтра.
Когда дверь за мной закрылась, глаза Мэдди поймали меня в ловушку раньше, чем это сделало ее тело.
— Куда-то спешишь? — спросила она, забирая у меня из рук «Швепс» и откидывая волосы с лица. Я обошел ее, у меня не было настроения для очередного поединка. — Ты слышал о своей девушке?
Мои ноги остановились прежде, чем мой мозг полностью осознал это. Обернувшись, я, наконец, посмотрел на Мэдди, которая так отчаянно желала этого. Но только для того, чтобы узнать, о чем она, блядь, говорит.
Но все, чего хотел мой поддергивающийся член прямо сейчас, это оказаться внутри чего-нибудь, особенно почувствовав близость доступной вагины.
— О чем ты говоришь?
Мэдди подошла ближе и захлопала ресницами. Я замер, когда она приподнялась на цыпочки и провела зубами по мочке моего уха.
— Ходят слухи, что, пока ты изображаешь хорошего мальчика и сидишь один все ночи напролет, офицер Скотт посещает комнату Мии по ночам и не выходит оттуда до рассвета, — она отвернула голову. — Каждую чертову ночь, — четко произнесла она.
У меня пересохло во рту, и я попытался сглотнуть.
— Ты лжешь.
— Ох-х-х, хотела бы я, — она пожала плечами. — Похоже, мисс совершенство, не такая уж идеальная.
Из моих ушей повалил пар. Я развернул Мэдди и впечатал щекой в стену. Я обвел глазами коридор, чтобы убедиться, что мы одни. Охранник уже должен быть в столовой, скоро обед.
— Забавно, правда? Ты здесь в полном дерьме, а Мию все это время трахают.
Сжав челюсти, я впился пальцами в ее затылок и наклонился к ее уху.
— Не произноси ее имя.
Задница Мэдди задела выпуклость у меня в штанах. Я должен был догадаться, что все это уловка, чтобы добраться до меня. Я отпустил ее, повернувшись, она выставила свою задницу и протянула руку.
— Мне нравится, когда ты носишь эти джоггеры, — ее хватка усилилась, и мой растущий член подчинился ей, — позволь мне позаботиться о тебе.
— Нет, блядь, — прорычал я, как раз когда мимо проходил Джуд. Он отвел глаза, притворяясь, что ничего не видит.
— Давай, О, — захныкала она, пока ее рука гладила меня, и мой член уперся в нее, желая этого.
Блядь.
Мия.
Мия.
Мия.
— Я не могу. У меня есть Мия. Я люблю Мию.
Мэдди отступила назад, увлекая меня за собой, пока не уперлась спиной в дверь. Мое тело, по какой-то причине, не сопротивлялось ей. Вместо этого моя рука повернула дверную ручку, и через несколько секунд мы оба оказались внутри.
— Да, ты постоянно говоришь себе это.
Мэдди стянула оба слоя одежды вниз, пока не показался мой возбужденный член. Парализованный и нуждающийся в разрядке, я не стал останавливать ее, когда она жадно обхватила губами мой ноющий член, глубоко заглатывая меня, как шлюха, сбежавшая прямо из Ада. Я запустил пальцы в ее волосы, закрыл глаза и ворвался в ее рот. Девушка подавилась, не в силах справиться с моими размерами.
То, что должно было доставлять удовольствие, не доставляло.
То, что должно было возбуждать, не возбуждало.
— Раздевайся, — торопливо приказал я, пока не передумал.
Мэдди с радостью поднялась на ноги и сняла одежду, пока я поглаживал свой скользкий член. Мне хотелось обвинить доктора Буталу, что он довел меня до такого состояния. Обвинить Мэдди, что это она спровоцировала. Но единственным человеком, которого я мог винить, был я сам.
Образы Итана, крадущегося в комнату Мии, захватили мой разум: рыжеволосый онанист, забирающийся к ней в постель. Он прикасался к ней, утешал ее, был всем, чем не мог быть я. Я скинул кеды и джоггеры.
Кожа Мэдди была молочного цвета, а ее большая грудь не соответствовала ее худощавой фигуре.
— Презерватив? — спросил я, не узнавая собственного голоса.
Я со стыдом опустил глаза, ненавидя себя.
«Боже, я чертовски ненавижу себя сейчас».
Она отступила к своему столу, слегка наклонившись, показывая то место, куда мне не следовало подходить, но мой пульсирующий член не оставлял мне особого выбора. Вспышки как Скотт целует Мию, заставили меня двигаться вперед. Представив, как Скотт касается кожи Мии, я толкнул Мэдди к столу и легко ввел в нее два пальца.