— Как ты справляешься с визитом твоего отца?
— Вы имеете в виду человека, который никогда не был моим отцом и лгал мне двадцать лет? Прекрасно.
Ее лицо вытянулось.
— Должно быть, у тебя в голове крутится миллион вопросов.
— Не о нем ... — я перевела взгляд на окно и смотрела на капли дождя, падающих с неба. — Честно говоря, у меня сейчас столько всего происходит, и нет времени, чтобы сесть и подумать, как его слова повлияли на меня.
— У тебя есть все основания чувствовать себя обиженной.
Обида? Я была обижена, но не на человека, который называл себя моим отцом, а потом забрал это у меня, а на друзей, которые бросили меня. Джейк. Бриа. Тайлер. Из-за одной ошибки, которую я допустила, записав их секреты в своем дневнике, который у меня украли, эти трое быстро ретировались и отказались от меня, будто все это было легко и ничего не значило для них.
Октябрь означал, что до моего освобождения было еще шесть месяцев, и я не могла дать отпор нападавшему, показав, как мне больно. Он мог развесить страницы моего дневника по всему Долору, прятать мертвых животных в моей комнате, подложить стекло мне в кровать, но ему придется убить меня, прежде чем я сдамся или подчинюсь его жалким манипуляциям.
И все же какая-то часть меня верила, что это Джуд, хотя другая часть меня больше склонялась к девушке. Парень легко мог изувечить кошку. Но вот украсть личный дневник и развесить его в коридоре, было слишком типично для женщины. Возможно, я имела дело с двумя разными людьми?
— Мия?
— Да? — ответила я на автомате, переводя взгляд обратно на доктора Конвей.
— Твой отец… как ты все это воспринимаешь?
«Отлично, мы все еще обсуждали эту тему».
— Не называйте его так.
Она нахмурилась, а затем опустила плечи.
— А как ты хочешь его называть?
— Брюс, — сказала я, и это слово прозвучало очень странно. В моей голове не было места для размышлений о Брюсе или о том, кто был моим настоящим отцом. Все, что мне нужно было сделать, это пережить остаток моего заключения в Долоре. Отложить все это казалось лучшим планом, пока я не получу доступ к своим записям ... и компьютеру. — У меня двойное гражданство. Я могла бы остаться здесь, в Великобритании.
— Ты этого хочешь? — спросила доктор Конвей, и я кивнула, зная, что это единственное, чего я хотела с тех пор, как уехала из Пенсильвании. — Я могу помочь тебе в этом, но тебе все равно придется вернуться, чтобы уладить кое-какие дела с судьей после твоего освобождения. И тебе понадобится план после окончания. Ты продолжишь учиться? Где ты будешь жить? Ты будешь работать? У Долора есть отличная программа выпуска.
— Ладно, ладно... — я прервала ее и снова откинулась на теплую кожу. Слишком много вопросов, слишком быстро. — Я не знаю. Мне нужно время, чтобы разобраться во всем.
Год назад мне было все равно, где я окажусь, будь то тюрьма или могила на глубине шести футов. Я назвала это прогрессом.
— Я помогу, чем смогу.
Возвращаясь в свое крыло, я прошла мимо Джейка и Тайлер. Замедляя шаг, внутри меня вспыхнула надежда, я подумала, что сегодня будет день, когда они заговорят со мной. Но они прошли мимо, бросив на меня лишь взгляд, полный отвращения.
Из ниоткуда появилась Мэдди, поймав меня в ловушку.
— Как прошла твоя сессия? — спросила она, чавкая жвачкой. Мятный запах напоминал Олли, и я мгновенно почувствовала зависть.
— Отвали, Мэдди, — сделав шаг в сторону от нее, я попыталась вырваться из ее пространства. Мэдди встала передо мной, блокируя каждый мой шаг. — Какого хера тебе нужно?
— Я просто хотела поблагодарить тебя.
Между нами пронесся ехидный смешок.
— Поблагодарить за что?
Ее длинные пальцы откинули мои волосы с плеч и провели вдоль линии лица. Мои руки были заняты книгами, поэтому я вывернулась из грязной хватки Мэдди, когда она ухмыльнулась.
— За то, что так облегчила мне задачу. Ты была именно тем, кем я тебя считала - бессердечной тварью. Теперь понятно, почему твоя мать покончила с собой.
Это была последняя капля, мои книги упали на пол.
— Ах, ты сука! — закричала я, бросаясь на нее. Я была всего на несколько дюймов ниже Мэдди, но все же смогла повалить ее спину и ударить кулаком в лицо.
Глаза Мэдди стали дикими, и она схватила меня за запястье, когда я обхватила ее ногами.
— Ты бьешь, как баба, принцесса, — сказала она сквозь смех. — Я удивлена, что ты справляешься с Олли, ведь он любит грубый секс.
Мой адреналин скакнул в крови, и я двинула локтем ей в челюсть.
Затем чьи-то руки обхватили мой живот, быстро оттащив меня от Мэдди, и мой безумный взгляд скользнул по коридору, увидев собирающуюся толпу. Эти же руки подняли мое лицо. Я встретилась взглядом с зелеными глазами, когда Олли убрал волосы с моего лица.
— Это не стоит того, любимая. — Мое дыхание было прерывистым, но его голос был спокойным. Успокаивающий. Мне хотелось вдохнуть его умиротворение в себя.
— Эта девушка, — он указал на Мэдди, все еще лежащую на полу с прижатой к подбородку ладонью. — Она не стоит того, чтобы разрушать свое будущее, ясно?
Мой Олли.
— Дыши, Мия, — добавил он, и я поняла, что задержала дыхание. Вернув свое внимание к Мэдди, она выглядела испуганной. Итан помог ей подняться не сводя глаз с нас с Олли.
— Эй, посмотри на меня, — прошептал Олли, и я снова повернулась к нему. Его глаза пробежались по моему лицу, прежде чем он слегка улыбнулся. — Лучше, любимая?
— Да, — с трудом вырвалось единственное слово, похожий скорее на вздох облегчения. — Да, — повторила я, убедительно кивнув. Внезапное появление Олли ошеломило меня, и я испугалась, что он покинет меня.
Он поцеловал меня в макушку, а зачем испарился.
Олли исчез.
— Так, ладно. Возвращайтесь в свои комнаты, — крикнул Итан, хлопнув в ладоши. — Джетт, на пару слов.
И вот так, словно Олли и не было здесь.
Итан подождал, пока в коридоре не останемся только мы двое. Он стоял на противоположном конце, и когда последняя задержавшаяся душа скрылась за углом, он направился ко мне.
— Не делай этого, мать твою, Джетт. Я знаю, что происходит у тебя в голове, но не смей отталкивать меня, потому что он медленно возвращается. Он только погубит тебя вместе с собой.
— Я ничего не говорила.
— Тебе и не нужно. Я вижу это по твоему лицу. Однажды он пришел тебе на помощь, и ты, словно в зыбучем песке, буквально утопала в нем. Я видел, что случилось с моей сестрой, и я не позволю этому случиться с тобой!
— Я не твоя сестра, Итан!
— Ни хрена! Неужели ты думаешь, что я спал бы рядом с сестрой каждую ночь? Прикасался к ней так же, как прикасаюсь к тебе? Не будь идиоткой, — Итан осмотрелся и успокоился, прежде чем его глаза снова встретились с моими. — Он болен. С лекарствами или без них, вся его жизнь похожа на дерьмо.
— Я тоже не в себе, но ты все равно тонешь во мне, как в зыбучем песке, — выплюнула я его же слова. — Последуй своему же совету, блядь.
С этими словами я пронеслась мимо него и даже не потрудилась обернуться, когда он окликнул меня.
Забыв обо всем, я села за стол, чтобы записать свои мысли в дневник. Украденный дневник. Исчезнувший дневник. Выставленный на всеобщее обозрение. Откинувшись на спинку стула, я швырнула карандаш в стену, вспоминая времена, когда я била по ней кулаком.
Опять же, прогресс.
За последние несколько месяцев стены в комнате начали душить меня. Наконец, я достигла той точки, когда мне не терпелось выбраться отсюда, что даже стены шептались по ночам, напоминая мне, что я в ловушке, дразня меня, как тот неизвестный шутник.
Я запустила пальцы в свои растрепанные каштановые волосы, когда услышала звуки, доносящиеся снаружи. Часы над дверью показывали полночь. Вскочив со стула, я бросилась к окну, чтобы увидеть вдалеке две фигуры. Одной из них был Итан. Я смогла различить его тень на фоне второго. Итан возвышался над другим мужчиной на лужайке. По лицу Итана я поняла, что они кричали друг на друга, но я не могла ничего расслышать. Итан повернулся лицом к зданию. Он смотрел прямо на меня, но он никак не мог меня разглядеть в темноте, верно? Другой мужчина повернул лицо, и я мгновенно узнала его.