Пальцами, которые он только что вытащил из нее, он срывает с меня скотч и бьет меня по лицу.
— Ты, блядь, больной! —кричу я.
Оскар откидывает голову назад и снова засовывает пальцы в нее, толкаясь сильнее, чем следовало бы.
— Тебе нравится, любимая? — насмехается он над Жасмин.
— Да, — стонет Жасмин, подчиняясь ему.
Мои глаза расширяются.
— Скажи ему остановиться!
Вместо этого Жасмин выгибает спину, и ее киска открывается для него.
Я отвожу взгляд.
— Понимаешь, о чем я? — Оскар снова смеется и расстегивает свои джинсы.
— Жасмин, прекрати это! — снова кричу я, когда Оскар вынимает свой член.
Она больше не произносит ни слова, хотя прошлой ночью все, что она делала, это умоляла меня остановить его и помочь сбежать. Оскар вжимает ее лицо в матрас, чтобы ее задница приподнялась высоко в воздух.
— Я приведу тебе другую, брат. Но никогда, мать твою, больше не прикасайся к моему.
Жасмин вскрикивает, и мои глаза закрываются.
Мои глаза резко открылись, когда доктор Конвей стояла рядом со мной, положив руки мне на плечо.
— Ты в порядке? — спросила она, и я, пошатываясь, поднялся на ноги и отошел от нее. В ее глазах появилось беспокойство.
— Оливер, присядь. Ты бледный.
— Я в порядке, — я огляделся, чтобы сориентироваться.
— Что ты видел? — спросила она, подходя ближе.
Я поднял руку.
— Остановитесь.
Она сделала паузу, и ее лицо вытянулось.
— Хочешь поговорить об этом?
Покачав головой, я запустил пальцы в волосы и сделал еще один шаг назад. Мой желудок скрутило, а рот наполнился слюной, меня вот-вот вырвет. Мои глаза заметались по комнате в поисках безопасного места, куда можно было бы выблевать свой обед. Я бросился вперед, когда доктор Конвей попятилась, и потянулся к мусорному ведру.
Даже в те дни, когда я пытался утопить свои чувства, бухая, меня никогда не рвало потом.
— Простите, — пробормотал я, склонив голову над ведром. — Я все уберу.
— Оливер, не волнуйтесь. Я позабочусь об этом. Давайте я попрошу медсестру Ронду осмотреть Вас. Я могу проводить Вас до медпункта.
— Нет, — меньше всего мне хотелось, чтобы Ронда вмешивалась. Временами она могла быть властной. — Правда, все в порядке.
Я попытался встать, но равновесие подвело меня. Я ухватился рукой за ее стол, а другой ущипнул себя за переносицу.
— Хорошо, мистер Красавчик. Вы собираетесь навестить Ронду прямо сейчас, — доктор Конвей взяла телефонную трубку. — Я не приму отказа.
Я ухватился за стол и наклонился вперед, раздраженный ситуацией, в которой оказался, пока доктор Конвей разговаривала по телефону.
Вскоре после этого в дверях появился не кто иной, как гребаный офицер Скотт.
— Итан, здравствуйте. Не могли бы Вы, пожалуйста, проводить Оливера до поста медсестры? И убедиться, что его осмотрят? — спросила Конвей, когда я потер виски.
Итан кивнул, прежде чем помахать мне рукой.
— Пойдем, О.
Мои костяшки побелели от удара о стол, прежде чем я оттолкнулся от него.
— Олли, — поправил я его. — Мое чертово имя - Олли.
Я покачал головой, когда он последовал за мной. Мы молча шли по коридорам, пока не вышли на незнакомую территорию.
— Думаю, ты заблудился, приятель, — Итан не замедлил шаг, продолжая идти вперед, повернув за угол к другому коридору.
— Алло, чувак. Мы идем не туда, — Итан молчал, глядя перед собой. Один поворот спустя, мы зашли в тупик, когда я повернулся к нему лицом. — Ты что, прикалываешься надо мной?
Внезапно он схватил меня за воротник и прижал к бетонной стене. Прежде чем я успел среагировать, его кулак ударил меня по лицу, и в голове раздался треск. В ушах зазвенело, и я потерял равновесие, прежде чем очередной удар в живот выбил воздух из моих легких, повалив меня на пол.
— Вставай, жалкий ублюдок, — рявкнул Итан.
Я схватился рукой за живот, когда неуверенно поднялся на ноги. Сплюнув скопившуюся во рту кровь, я прислонился спиной к стене. Мы оба знали, все дело в синяках, которые я оставил на Мии.
— Бей, — выдавил я, подзывая его пальцами. — Я не буду сопротивляться. Я заслужил. Я заслужил это, блядь. — Он не мог причинить мне больше боли, чем уже сделало мое собственное сердце. — Ударь меня! — заорал я.
Правой рукой он врезал мне в челюсть, и вспышка боли пронзила череп. В голове раздался еще один треск, но я справился с ним и не потерял равновесие. Прежде чем я успел полностью выпрямиться, еще один удар пришелся мне по ребрам, и в этот раз я свалился на пол.
— Волнуешься, О? — спросил он, и я встал. Кровь сочилась из моих губ, когда он сжал мои волосы в кулаке. — Каждую ночь она выкрикивает мое имя. Каждую ночь мои руки ласкают все ее тело. И каждую чертову ночь я трахаю ее до утра, — он снова врезал мне по лицу, и моя голова дернулась назад, ударившись о бетон, после чего я вновь оказался на полу. Мое лицо распухло, а зрение затуманилось, но мне не нужно было видеть его лицо, чтобы понять, что он напуган.
Дело было не в том, что я сделал с ней.
Нет, дело было в том, что он постепенно теряет ее.
— Неа, — выдавил я сквозь смех. — Мия не стала бы с тобой трахаться.
— Да? И почему же ты так уверен в этом?
Я сплюнул кровь. Все мои силы уходили на то, чтобы удержать себя в вертикальном положении.
— Если бы это было так, тебя бы здесь не было.
Словно отвечая на мою безмолвную молитву, он ударил меня ногой по лицу, и весь свет погас.
Глава четырнадцатая
“Я улыбнулся,
искушение могло попытаться
найти иные пути, чтобы проникнуть.
Однако чужие руки не смогут коснуться
тех мест, которые были запятнаны мною.”
— Оливер Мастерс
Мия
Когда наступило субботнее утро, я поспешила к Зику, радуясь возможности поиграть на пианино и пообщаться с человеком, который рад мне.
Вчера вечером во время ужина Зик в замешательстве оглянулся на меня, когда я сидела в дальнем углу. Мы давно не общались, и я сделала мысленную пометку для себя, что нужно продолжить наши субботние занятия по игре на фортепиано в кабинете групповой терапии, чтобы хоть как-то компенсировать нашу разлуку. Видя, как он сидит за моим старым столом, в то время как остальные болтают и не замечают его, меня скрутило беспокойство. Бесчисленное количество раз я думала забрать его и отвести к моему новому столу, но Зик выживал благодаря рутине. И, согласно его расписанию, он обедал, именно за тем столом.
Я чертовски скучала по Зику. Было трудно, учитывая, что он стал моим самым первым другом и единственным, кто оставался рядом со мной, чтобы не случилось.
И вот я здесь.
Зик приоткрыл дверь и просунул наружу кудрявую голову.
— Свидание с пианисткой заказывали? — спросила я с обнадеживающей улыбкой. Он посмотрел в землю и покачал головой. Я попыталась заглянуть в комнату, но он загородил мне обзор. — Зик? Что ты от меня скрываешь?
Его глаза лихорадочно забегали по сторонам, прежде чем он опустил плечи и закрыл дверь у меня перед носом.
Я постучала снова, трижды, но ответа не последовало.
Он был расстроен из-за меня? Неужели они забрали у меня и его?
Выходные я провела одна, без Зика, Итана или Олли. Мой мир сократился до одного человека: меня.
И скажу я вам, здесь было весьма одиноко.
В понедельник утром Итан, как обычно, стоял у задней стены, ерзая на месте и заложив руки за спину. Мы не сказали друг другу и двух слов с тех пор, как он столкнулся со мной в коридоре после ссоры с Мэдди. Кроме того, он так и не удосужился появиться в моей комнате после наступления ночи. И мои ужасы вновь ожили. За последние три ночи я просыпалась от кошмара совершенно одна.