— Вам двоим нужно взять себя в руки, — прошептала я, когда мы отошли по крайней мере на десять футов (Прим. Ред.: около 3 м). Обернувшись, я обнаружила, что голова Джуда все еще торчит из дверного проема, а уголки его губ изгибались в ухмылке.
— Тебе легко говорить, тебе нравится только один парень, и его здесь нет, — наконец заговорила Бриа, выйдя из комы под названием «Джуд».
— Олли не вернется, Мия. Прошло семь месяцев. Время повеселиться.
— Ты хочешь сказать, что Мия не делала этого ... уже семь месяцев? — Джейк выглядел совершенно потрясенным.
— Бриа тоже, — возразила я, метая в нее взглядом кинжалы.
— У меня есть веская причина. Я не готова, — защищаясь, сказала Бриа. Меня тут же охватило чувство вины за то, что я упомянула об этом. Бриа все еще приходила в себя после того, что произошло в новогоднюю ночь, но я гордилась всем, чего она добилась с тех пор.
— Хотя, Джуд - это как раз то, что мне нужно, чтобы полностью восстановиться.
Повернув за угол, я оказываюсь лицом к лицу с еще одной книжной стеной, поднимающейся до потолка. Перед глазами сливаются разноцветные переплеты, и я кружусь в поисках выхода. Но выхода нет. Бегу по лабиринту, сердце бешено стучит в ушах, становится больно дышать. Как только я перестану бежать, я сдамся. Я знаю это и продолжаю бежать.
— Олли, где ты? — кричу я, поворачивая голову во все стороны. Но все, что я вижу - это книги, они надвигаются на меня. — Откликнись!
Книги смеются надо мной в ответ, дразнящий шепот льется с их страниц. Их слова сдавливают мое горло. Каждый проход, по которому я бегу, становится все меньше и меньше, стеллажи сдвигаются, и я не успеваю оглянуться, как мне приходится протискиваться сквозь ряды.
Мои ноги ослабли и подкосились, и я падаю на пол. Почувствовав поражение, я опускаю голову на руки.
— Проснись!
Я резко открыла глаза и увидела, что кто-то склонился над моей кроватью, положив руку мне на плечо.
— Олли?
Его челюсть сжалась.
— Итан.
— Итан... — повторила я сквозь вздох, быстро моргая. Простынь промокла от пота, а волосы прилипли к лицу. Я сбросила ее с себя. В комнате было темно, но мне удалось разглядеть силуэт Итана, когда он сел рядом со мной на край матраса. Он вытер мое лицо холодным полотенцем, как делал каждый раз посреди ночи. — Ты сказал, что больше не придешь.
Итан молчал, собирая мои волосы и убирая их за спину. Холодное полотенце на моем затылке успокаивало лихорадку от моего кошмара.
— Игнорировать твои крики - это пытка, — пробормотал он.
С тех пор как Олли ушел, каждую ночь меня мучили кошмары, но я не могла вспомнить, что именно мне снилось. Итан был единственным, кто вытаскивал меня из них на протяжении семи месяцев.
Мое дыхание выровнялось, я перевернулась и посмотрела на Итана, когда он проводил полотенцем по моей шее и ключице. Он никогда не прикасался ко мне руками, использовал только прохладное полотенце, которое всегда держал наготове.
И каждую ночь я нуждалась в нем.
Но сегодня мне нужно было больше.
Мои пальцы медленно дотронулись до его поверх мокрого полотенца. Мой разум метался, и я не понимала, что делаю, но мое тело изголодалось по физическому контакту. Олли ушел, и я была в отчаянии. Нелепые мысли крутились в голове, что руки Итана могут исцелить меня от потери. А может, мне просто нужно было, чтобы кто-то обнял меня, потому что, когда я закрывала глаза, боль вырывалась наружу и становилась реальностью. Олли здесь не было, чтобы забрать ее, но был Итан.
Он не двигался. Замер, наблюдая, что из этого выйдет. Его глаза не отрывались от моих, когда я притянула его руку к своему лицу. Закрыв глаза, я прижалась к его теплой коже. Она была совсем не похожа на руку Олли, но по-своему успокаивала. Выдохнув, я удерживала ее, ожидая реакции.
Итан провел большим пальцем по моей щеке и тоже слегка вздохнул. Когда я открыла глаза, я снова увидела его.
— Пожалуйста, не оставляй меня, — выдавила я. — Побудь со мной еще немного. До тех пор, пока я снова не усну?
Рот Итана сжался в жесткую линию, когда он убрал последние прядки волос с моего лица, но его взгляд не отрывался от моего.
— Не ставь меня в такое положение.
Он убрал руку и отвел глаза.
Затем встал и поправил ремень. Раньше я боялась звяканья этих ключей, но присутствие Итана вытеснило этот страх. Я больше не вздрагивала от этого звука. Я жаждала услышать его.
Итан снова повернулся ко мне лицом, и его глаза блуждали вверх и вниз по моему потному телу, пока не остановились на моем лице.
— Увидимся утром, Джетт.
Он никогда не называл меня по имени, и я никогда не могла понять почему. Каждый его шаг отдавался в моем и без того разбитом сердце, пока я снова не легла на кровать, а затем дверь со щелчком закрылась за ним.
Глава Вторая
“Ты в отчаянии, я это знаю, но
его прикосновения не избавят от этого.
Ты пуста, я это знаю,
но он никогда не заменит меня.
Я предсказывал тебе это, любимая, но
ты упряма и не слушаешь никого.”
— Оливер Мастерс
Мия
— Должна сказать, Мия, я очень впечатлена тем, как далеко ты продвинулась за лето по сравнению с прошлым семестром, — сказала доктор Конвей, когда мы сидели в ее кабинете. — Какие у тебя планы на этот год?
Я не могла не думать об Олли, хотя до начала занятий оставалась еще неделя, и я металась между группой поддержки, которую посещала раз в неделю, и моими ночными кошмарами. Независимо от того, насколько сильно я пыталась себя занять, он был повсюду.
— Планы, — я засмеялась, сидя на кожаном диване, — Вот слово, которое ни хрена не сочетается с моим именем.
Лицо доктора Конвей вытянулось под челкой в стиле 80-х годов.
— Прекрати все это самоуничижение... — пробормотала она, прежде чем повернулась в кресле и поднялась. Я следила за ней, пока она шла к маленькому приставному столику на противоположной стороне комнаты и выдвинула ящик. — Вот, — она вынула из ящика зеленый бархатный блокнот, размахивая им, словно это был выигрышный лотерейный билет.
— Что это? — спросила я.
— Это, моя дорогая, твое первое задание на новый учебный год, — она протянула мне блокнот. — Я хочу, чтобы ты начала вести дневник. Своего рода терапия.
Я застонала и откинулась на спинку дивана.
— Почему все Ваши задания связаны с чтением и писаниной?
— Потому что это стимулирует твой мозг.
— Мой мозг - это не та мышца, которую нужно стимулировать.
Доктор Конвей демонстративно зажала уши ладонями.
— Ты этого не говорила. Я не слышала этого.
Я захохотала, и она вернулась на свое место, приходя в себя после моего комментария.
— Ты думала о том, чем хочешь заниматься, когда уедешь отсюда? Продолжишь учиться?
— Я не задумывалась над этим.
Мы с Олли строили планы. Мы говорили о том, как он мечтал опубликовать свои стихи, путешествовать по миру и помогать нуждающимся. Мы говорили о том, что я хотела бы наблюдать за этим - воплощением его мечт, потому что, по правде говоря, все это время Олли был моей мечтой. До тех пор, пока он не забрал у меня все это. И хотя он ушел, мои планы сбежать с Олли по-прежнему оставались в силе. Еще один год в Долоре, и я найду его и напомню ему о том, что у нас было.
— Я хочу, чтобы ты подумала об этом. У тебя вся жизнь впереди, Мия. Во втором семестре я помогу подать тебе документы в колледжи в Штатах.
— Спасибо.
Я провела рукой по лицевой стороне бархатного блокнота. Оттенок изменился, когда я провела пальцами вниз, а затем посветлел, когда они скользнули обратно. Я ценила предложение доктора Конвей, но я не хотела возвращаться в Пенсильванию. Там у меня нет будущего.
Великобритания стала моим домом.
«Олли стал моим домом».
Позади меня послышались шаги, когда я возвращалась обратно в общежитие. Каждый раз, когда я останавливалась, чтобы посмотреть кто там, шум прекращался. Выждав минуту, я снова направилась в комнату. Затем шаги послышались вновь, и звук стал громче. Ускорившись, я практически завернула за угол и врезалась в стену, которая показалась мне кирпичной.