— Это касается меня или Мии?
— Это простой вопрос.
— Это неуместный вопрос, — я посмотрел на Скотта. — Вы спрашивали его? — кивнув головой в его сторону. — Где он был, когда на Мию напали?
— Мы уже допросили офицера Скотта, — заявил офицер, снова переключая внимание на меня. — Вы когда-нибудь причиняли Мии физическую боль?
— Черт возьми, нет, — я покачал головой, не в силах поверить, что это происходит. — Я бы никогда, блядь, не причинил ей вреда.
— На теле Мии были обнаружены синяки?
Мой взгляд метнулся к Скотту во второй раз, когда я стиснул челюсти, отчего головная боль усилилась.
— Олли, — внезапно заговорила Мия рядом со мной.
Вскочив на ноги, я оглядел ее и быстро сказал:
— Я прямо здесь. — Глаза Мии распахнулись, и я прикрыл ее глаза рукой, как щитом, чтобы они привыкли к свету. — Привет, любимая.
— Привет, — прошептала она.
И снова это единственное слово поглотило меня, а затем разбило на миллион кусочков, как и в прошлый раз. Я опустил голову ей на шею, и ее пальцы взъерошили мои волосы.
Я отстранился, и перед моим затуманенным взором предстало ее прекрасное лицо. Крошечная рука Мии провела по моей мокрой щеке, и она улыбнулась. Но потом улыбка померкла, и она зажмурилась, когда боль исказила ее черты.
— Мия, если Вы готовы, мы хотели бы задать несколько вопросов, — заявил офицер.
Я уронил подбородок на грудь.
— Нет. Больше никаких вопросов.
Ее рука сжала мою, и из ее горла вырвался стон.
— Олли, мне больно.
Мой подбородок упал на плечо, когда я оглянулся на офицеров.
— Вам нужно уйти.
Пульт управления кроватью вертелся у меня в руках, прежде чем я несколько раз нажал кнопку, вызывая медсестру, когда они вышли из палаты. Скотт и Линч последовали за ними. Их подозрения были оправданными, но единственное, на чем я мог сосредоточиться, так это как можно скорее избавить Мию от боли.
— Мне так жаль, — повторял я снова и снова, желая поменяться с ней местами. Найти способ заставить боль исчезнуть. Я никогда в своей чертовой жизни не чувствовал себя таким беспомощным и бесполезным.
Вернулась та же медсестра и вколола ей что-то в капельницу.
— Не уходи, — сказала мне Мия, ее карие глаза скользнули между моими.
Покачав головой, я схватил ее за руку.
— Я здесь. Я никуда не уйду.
Через несколько секунд она снова заснула.
Глава Двадцать вторая
“Существует тонкая грань
между победой и поражением,
и вся суть заключается в том,
как именно Вы воспринимаете это.”
— Оливер Мастерс
Мия
Я откинула голову на подушку.
— Мне не нравится.
Олли с ухмылкой оторвался от чтения последней главы.
— И почему же?
Я пробыла в больнице уже четыре дня, и Линч сопровождал Олли во время каждого визита. Сегодня меня должны были выписать, и утром я разговаривала с копами, рассказав им все, что смогла вспомнить. Я также подтвердила, что Олли не имеет отношения к нападению.
Колотая рана на моем правом бедре задела артерию. После операции, переливания крови и четырех дней восстановления, мне разрешили вернуться в Долор. Врач сказал, что я полностью поправлюсь, главное не подхватить инфекцию.
— Ты знаешь почему, — сказала я на выдохе. Дело было не в том, что мне не нравятся трагические истории в книгах, а в том, что мне не понравилась именно эта. — Это глупо. Если они родственные души, почему они не могут быть вместе?
Олли усмехнулся, уперся локтем в матрас рядом со мной.
— Ты веришь в родственные души, Мия?
Его бровь приподнялась, а улыбка стала шире.
— Потому что, судя по твоей реакции, эта книга тебя все-таки зацепила.
— В этой истории, — пояснила я, — если они родственные души, то должны быть вместе. Разве это не... как... закон или что-то вроде того?
— В любви нет законов. В этой конкретной истории им не суждено быть вместе в этой жизни. Их единственной целью было самопознание. Совершить путешествие отдельно и вырасти как личности. Когда придет время, возможно, даже через несколько жизней, они воссоединятся и вновь станут единым целым. Навечно. Но сначала они должны найти себя.
— Они были потеряны.
— Да, но только потому, что они не вместе.
— Ты запутал меня.
Олли сжал руку в кулак.
— Подумай вот о чем. Когда мы были созданы, мы были единым целым, все внутри бесконечного света. Большинство называет бесконечный свет «Богом», так?
— Ага.
— Итак, искра - первый раз, когда душа отделяется от бесконечного света, —Олли разжал кулак и скрестил указательный и средний пальцы. — Душа отправляется на поиски опыта за пределами бесконечного света. Затем эта единственная искра разделилась на две, — он разжал пальцы в воздухе, — и так родились родственные души, каждая из которых захотела исследовать и познать человеческие наслаждения. Этот процесс необходим для исцеления планеты. Чтобы сохранить процветание и жизнь творения бесконечного света. Мы живем в течение многих жизней, развиваясь как личности, обеспечивая баланс и мир. Когда мы закончим свой путь, мы должны быть в равной степени наполнены, выполнив свою индивидуальную работу. Только тогда мы сможем вновь слиться со своей половинкой. Когда мы это делаем, объединенная энергия исцеляет землю, предлагая завершить путь к бесконечному свету, чтобы снова провести вечность вместе, как единое целое.
— Почему родственные души не могут отправиться в путешествие вместе?
— Когда души вместе, в их сознании, они уже целостны и не нуждаются ни в чем, кроме друг друга. Когда они разлучены, часть их души отсутствует, что заставляет их продолжать учиться и расти, не осозновая истинных причин. Сначала они должны познать боль и страдание, научиться преодолевать испытания и невзгоды. Стать сильнее порознь, чтобы потом, когда они воссоединятся, быть еще более выносливыми вместе.
Он так страстно говорил об этом. Я не знала, верит ли он в это, или же пересказывает историю «Тысяча лет разлуки».
— Если все это правда, то мы никак не можем быть родственными душами.
— Почему?
— Потому что ... Мы оба были сломлены, прежде чем нашли друг друг. — Мы не были развитыми, исцеленными или наполненными, как рассказывал Олли. — Я была в полном беспорядке, пока не появился ты. И я почти уверена, что все еще немного не в себе.
— Ты упускаешь суть, любимая. Дело не в поиске совершенства. Одна душа никогда не достигнет совершенства без другой. Речь идет о поиске лучшей версии себя, и, возможно, мы встречались раньше, чтобы подтолкнуть друг друга в правильном направлении, потому что, как я уже сказал, у любви нет законов. Просто мы не случайно здесь.
— Гарри и Нора получат свои «долго и счастливо»? — спросила я, возвращаясь к героям истории.
Олли вернул свое внимание к книге в твердом переплете, лежащей на матрасе.
— Гарри и Нора знали, что их время еще не пришло. Они встретились, почувствовав их неоспоримую связь. Без сомнения, они родственные души, но за то короткое время, что они провели вместе, они получили то, в чем нуждались - напомнить друг другу и подтолкнуть друг друга к завершению своих путешествий, чтобы однажды они могли жить долго и счастливо.
— Мораль этой истории такова: не во всех книгах будет «долго и счастливо».
Олли покачал головой.
— Эта история о том, как сделать то, что лучше для любимого человека. У Гарри была цель в этой жизни. Несмотря на то, чего хотел Гарри, Нора только помешала бы ему осуществить это. Она знала это и понимала, что единственный способ любить его - любить бескорыстно.
— Вы готовы к выписке — заявил Линч, входя в палату с инвалидным креслом. Я закатила глаза, когда Линч поставил его в изножье койки. — Это необходимо, мисс Джетт. Если только Вы не хотите дойти до машины на своих двоих.
— Не переусердствуй, любимая, — добавил Олли, вставая и зажимая книгу в подмышке.
Он протянул другую руку, когда я придвинулась к краю больничной койки.