— Не думай, что я не убью тебя, Бриа. Или Мэдди. Как бы тебя, блядь, там ни звали. Только тронь ее. Богом клянусь, я убью тебя!
— О, тише, я еще не закончила свою историю, — засмеялась Мэдилин. — Ты ушел, а я была на пути к тому, чтобы стать той девушкой, о которой ты всегда мечтал. Потом я подслушала, как Линч говорил о твоем возвращении. Я должна была сделать свой ход, чтобы избавиться от нее навсегда. У меня почти получилось. Даже бросила Брианну прямо тебе в объятия, чтобы отвлечь тебя от Мии. Ты можешь в это поверить? Я позволила Брианне трахать тебя, ублажать тебя, пока мы не смогли бы быть вместе. Вот как сильно я люблю тебя, Олли.
— Тебе нужна помощь, — выдавил Олли с покрасневшими глазами. — Позволь мне помочь тебе. Ты больна.
— Да, ну, любовь заставляет тебя совершать безумные поступки, — Мэдилин схватила меня за руку и стащила со скамейки, подводя к стулу и крепко держа лезвие у моего горла. Страдание, охватившее Олли, ранило сильнее, чем нож или мысль о смерти. Я хотела обнять его, сказать, что все будет хорошо. Я хотела вытереть его слезы и быть рядом с ним.
— Последние слова?
— Ты доверяешь мне, любимая? — спросил Олли, стараясь говорить ровным голосом, но в нем было столько эмоций. Я поджала губы и кивнула. Его губы задрожали. — Закрой глаза, очень-очень крепко, — еще одна слеза скатилась по его красной щеке, и он поднял взгляд, прежде чем снова посмотреть на меня. — Не открывай их, что бы ни случилось.
Я зажмурилась, очень крепко, до боли, пока не появились звезды. Звезды превратились в белые фигуры: треугольники, сферы, движущиеся и трансформирующиеся. Я представила, как мы с Олли танцуем, фейерверк, библиотеку. Я пыталась воспроизвести наши украденные моменты, когда кончик лезвия проткнул мою кожу. Горячие слезы потекли из уголков глаз, но я больше не боялась. Вокруг меня зазвучали голоса, у меня закружилась голова, и острое лезвие исчезло, а на смену ему пришла теплая рука Олли, разрешающая мне снова дышать.
Послышался вздох.
А затем раздался глухой удар.
Мои глаза зажмурились еще сильнее.
Меня подняли со стула, и тепло окутало меня.
Морской бриз наполнил мои чувства. Свобода. Олли.
— Мия, посмотри на меня, — закричал он. Мои глаза открылись, и я оказалась лицом к лицу с измученным человеком. — Мне так жаль, — повторял он снова и снова.
Я повернула голову, мое тело все еще тряслось, и я увидела Мэдилин на полу с ножом, воткнутым ей в бок.
Я перевела взгляд на Олли.
— Я не...
Он поцеловал меня в щеки. В нос. В глаза. В шею. Руки Олли скользнули по моему лицу, и именно тогда я увидела отражение в его глазах.
Его взгляд переместился за спину. Его изумруды увеличились в размерах, и их снова промелькнула паника. Крик Зика пронзил мои барабанные перепонки, и Олли оттолкнул меня в сторону как раз в тот момент, когда Зик прыгнул между Мэдилин и тем местом, где я стояла секунду назад.
Время остановилось и ускорилось одновременно. Прежде чем Олли успел что-либо предпринять, Мэдилин вытащила лезвие из своего бока, кровь стекала с ножа на мрамор, и вонзила его в живот Зика. Последовавшие за этим действия совершались со скоростью света. Олли рванулся вперед, мучительный, но враждебный крик вырвался из его груди подобно огню. Застыв на месте, я изо всех сил пыталась осознать происходящее. Все, что я могла сделать, это наблюдать, как Олли достал из заднего кармана карандаш и глубоко вонзил его в шею Мэдди. Все, что я могла услышать, был глухой удар, когда она упала на пол, за которым последовал второй удар, когда рухнул Олли. Кровь текла по всей длине его руки, растекаясь по мраморному полу, когда он полз к Зику, душераздирающе выкрикивая его имя, снова и снова.
Должно быть, я закричала. Я не услышала этого, но почувствовала, как что-то сжалось у меня в горле. Все, казалось бессмысленным, мое сердце билось медленно, но неуверенно, биение, которое может сравниться только с осколками от моего мира, разваливающимися на части вокруг меня.
Это было 29 февраля. Високосный день.
Я застыла, крепко обхватив руками колени, свернувшись калачиком, когда вокруг меня раздались мучительные крики Олли. Его кулак врезался в мрамор, в то время как другой сжимал рубашку Зика на груди. Я не могла пошевелиться. Душа Олли рассыпалась передо мной, но я была бесполезна. Шок охватил меня. Даже слезы замерли на середине моим щек.
Зик закашлял, его голова склонилась набок, из уголка рта потекла кровь.
— Ты должен оставаться со мной, брат, — закричал Олли. — Держись!!! — Глаза Зика скользнули по моим, и покой наполнил темные круги под ними. Затишье среди бури, покорность своей судьбе. Он потерял желание бороться, он, наконец-то, будет свободен.
Только однажды, до этого, я наблюдала, как ускользает чья-то душа. В глазах моего дяди были страх и потрясение, как будто он этого не ожидал. Наши взгляды встретились, пока он не ушел, и даже тогда я сидела, застыв, уставившись в безжизненный блеск его впалых зрачков.
Зик принял свою судьбу с распростертыми объятиями. Он не был напуган. Он не боялся. Мир внутри него успокоился и стал безмятежен, но опустошение, окружавшее его, не желало отпускать.
Затем его спокойствие вернулось к Олли.
Между ними возникло безмолвное понимание, но я все еще не могла пошевелиться.
Зик попытался поднять руки, но Олли взял их обе и прижал к своей груди.
— Я сделал это. Я спас ее, — прошептал Зик сквозь кашель.
— Да, ты сделал это, мой друг. — Олли не выдержал и выдавил легкую улыбку на своем мокром от слез лице.
— Мия и Олли, навсегда, — прошептал Зик хриплым горлом. Его глаза закрылись, когда кровь пропитала его рубашку.
— Нет, нет, нет, нет, останься со мной, — голова Олли резко повернулась в мою сторону. — Иди, Мия! Позови на помощь! — Слова казались такими далекими, но звучали прямо у меня в ушах. Пока руки Олли не сжали мое лицо и не потребовали, чтобы я увидела его, услышала его. — Ты нужна ему ... Ты нужна мне. Посмотри на меня! Мне нужно, чтобы ты, блядь, услышала меня, Мия! Иди позови на помощь!!!
Глава двадцать девятая
“Единственный способ обмануть смерть,
это сотворить такую любовь,
которая будет жить вечно.”
— Оливер Мастерс
Мия
Было 2 марта.
Над нами нависли печальные и тяжелые тучи. Я сидела, нервно сложив руки на коленях, Тайлер была рядом. Линч только что произнес речь на импровизированной трибуне, расположенной на вершине ступеней Долора. Это выглядело как в любой другой день: темное небо, траурная одежда и шепот, распространяющийся среди небольшой группы пришедших людей.
Но это был не какой-то другой день.
Это был день похорон Зика.
Звук шин по гравию раздался на подъездной дорожке, прежде чем машина въехала в железные ворота, и ропот мгновенно утих. Я повернула шею и увидела, как белый фургон остановился позади нас. Когда мой взгляд упал на Стэнли, выходящего из фургона и открывающего заднюю дверь, я вскочила и посмотрела на Олли, который стоял рядом с Линчем наверху лестницы.
Олли не смотрел на меня. Его глаза были устремлены вперед.
Я обернулась, когда из машины вышел парень в синем комбинезоне. Звяканье наручников снова заставило всех шептаться вокруг.
— Черт возьми...
— Боже мой.
— Кто это?
— ... это Томми.
Томми обвел всех взглядом и опустил голову, когда обе ноги коснулись бетона. Распущенные каштановые кудри на макушке были уложены в выской пучок, но коротко подстрижены по бокам. Его лицо имело сложные черты, сильная линия подбородка, острый нос и высокие скулы. Все смотрели, как он занимает последний стул на заднем ряду. Линч прочистил горло, привлекая внимание всех присутствующих.
— Оливер хотел бы сказать несколько слов. У нас будет минута молчания, а затем мы вернемся внутрь. Поминальная служба по Мэдилин Вайзер проходит в ее родном городе, но завтра мы почтим ее память минутой молчания на лужайке.
Я оглянулась через плечо на брата Зика, который в это время поднял голову. Наши взгляды встретились. Он выдержал мой взгляд, темные глаза смотрели на меня через двор. В голове пронеслись воспоминания о том, как Зик смотрел на меня через стол в столовой. Такой же пронзительный взгляд карих глаз, и спокойствие окутало нас. Я слабо улыбнулась, и Томми сузил свои темные глаза. Его выражение на мгновение застыло, прежде чем мышцы лица расслабились. У меня защемило в глазах и перехватило дыхание.