— Что это? — спросила Тайлер. Она прислонилась спиной к стене и посмотрела на слово, напечатанное у меня на груди. — «Поэтично», — медленно произнесла она. —Что это вообще значит?
— Это все Олли, — я оттянула толстовку от груди и посмотрела вниз. — Мне начинает казаться, что он одержим этим брендом. Или этим словом. Не могу сказать точно. Он ведь пишет стихи.
— Он поэт?
Я выгнула бровь.
— Реально поэт? Вот это да. Ладно, значит, он поэт, который пишет стихи, а что такое «Поэтично» - это... что? Прилагательное ко всей этой его писанине?
Я рассмеялась.
— Что-то вроде того.
— Я не понимаю, — покачала головой Тайлер.
Его присутствие позади меня было безошибочным, и, подобно магнитному силовому полю, мы с Олли прижались друг к другу. Его тепло окружило меня. Его прерывистое дыхание коснулось кончика моего уха.
— Тайлер, — поздоровался Олли.
— Оливер, — кивнула она.
— Ты видишь, что только что произошло? — спросил он ее.
Тайлер оттолкнулась от стены.
— А?
— Я не прикасался к ней, но она прильнула ко мне, как будто ее тело узнало, что я рядом. Мы на одной волне. В одном ритме. Это, — Олли провел пальцем по моему затылку, — в этом смысл «ПОЭТИЧНО».
— О, — вздохнула Тайлер, краснея. — Держу пари, он поэтичен в постели. — Она пошевелила бровями, глядя на меня, и я уронила голову на руки.
Хихиканье щекотало мне горло.
— Почему ты смеешься? — спросил Олли, сев и прислонившись голой спиной к стене, держа в руках блокнот, а затем начав постукивать по нему кончиком карандаша.
— Да так.
Я посмотрела на лист бумаги передо мной на столе, и записала еще одно слово. Еще один смешок угрожал вырваться наружу, и я сжала губы, чтобы сдержать его, но это было бесполезно. Смех все-таки вырвался наружу, и я наклонилась вперед на стуле.
— В чем дело? Что ты там делаешь? — поинтересовался Олли с любопытной улыбкой.
Слеза скатилась по моей щеке.
— Ладно, только не смейся, — предупредила я, указывая на него карандашом.
— Ты хочешь начать сражение этим стволом? — Олли приподнял бровь. — У меня больше, любимая.
У меня отвисла челюсть, и я швырнула в него им, взгляд Олли проследил за ним, но тот пролетел через всю комнату и даже не попал в него.
— Эйс хотя бы двигается, но я-то здесь. — Олли улыбнулся. — Скажи мне. Почему ты смеешься.
— Я написала тебе стихотворение, — сказала я, пожимая плечами.
— Ты написала мне стихотворение, — повторил он, забавляясь.
— Да, но оно плохое. Действительно очень, очень плохое.
Олли уронил карандаш и прислонился к стене.
— Давай-ка послушаем.
— Ни за что.
Олли опустил подбородок и посмотрел на меня своими мечтательными глазами.
— Пожалуйста. Мне еще никто не писал стихотворений.
— Есть причина, по которой никто, кроме тебя, не должен писать стихотворения.
— Я не буду смеяться. Обещаю.
— Прекрасно.
Я стукнула себя кулаком в грудь и прочистила горло:
— Розы черные,
— Небо ясное.
— Я становлюсь мокрой, когда ты появляешься рядом.
— Ты - крэк для моего кайфа,
— Виски для моей пьянки.
— И как мне удалось заполучить такого красавца?
Оторвав глаза от бумаги, я ждала его реакции.
Олли поджал губы и кивнул.
Я наклонила голову.
— Скажи что-нибудь.
— Мия, — он поперхнулся, затем сделал паузу, чтобы попытаться контролировать свои губы. На щеках появились ямочки. — Я даже не знаю, что сказать.
— Вау, у Олли нет слов.
— Совершенно ошарашен, — согласился он с улыбкой, но смешок слетел с его сжатых губ.
— Что ты написал? — спросила я.
Олли поднял палец.
— Мне понадобится минутка, любимая.
Я наблюдала за ним, как он вытянул ноги, устроился поудобнее и снова прислонил голову к бетонной стене. Он посмотрел вниз, и мои глаза проследили за эрекцией в его спортивных штанах.
— Ты сейчас мокрая? — спросил он, наклонив голову и приподняв бровь. Улыбка растянулась на его губах. — Потому что несмотря на то, что это стихотворение было ужасным, я не могу отделаться от мысли, что ты становишься мокрой, когда я рядом.
Я пожала плечами.
— Может быть.
— Иди сюда, — он кивнул головой.
Встав, я подошла к матрасу, пока мои колени не коснулись края. Из одежды на мне были только белые трусики и футболка с надписью: «Поэтично». Взгляд Олли прошелся по каждому дюйму моей кожи, заявляя на меня права. Мои глаза закрылись, и я ждала, что он прикоснется ко мне, что его руки проделают тот же путь, что и его глаза.
Я услышала, как зашевелился матрас, прежде чем его дыхание коснулось моей шеи.
— А что насчет сейчас? — прошептал он, и мои внутренности содрогнулись в ответ. — Мия? — спросил он, и его эрекция слегка коснулась внутренней стороны моего бедра.
Олли приподнял мой подбородок, и провел языком по моей нижней губе.
— У Мии нет слов? — насмешливо произнес он и прикусил зубами мою губу, прежде чем убрать руку с моего подбородка. Я наклонилась, чтобы поцеловать его, но Олли отстранился. — Нет, любимая. Теперь моя очередь.
Хотя мои глаза оставались закрытыми, я услышала улыбку в его тоне. Он снял мою футболку, и его теплое дыхание коснулось моего соска, прежде чем его язык обвел его. Затем он подул на него, и моя голова откинулась назад. Он перешел к другому соску, и по мне пробежал электрический ток, опускаясь к киске.
Олли заправил волосы мне за уши и прижался своим лбом к моему, приблизив свои идеальные губы так близко, что я почувствовала мяту от его жвачки. Его пальцы скользнули вниз по всей длине моих рук.
— Единственный способ обмануть смерть - создать такую любовь, которая будет длиться вечно, — прошептал Олли. Мои ресницы разомкнулись, и мы встретились взглядами. — Это то, что я написал.
Глаза Олли опустились к моему рту.
Мой пульс участился.
Он облизал губы.
Я затаила дыхание.
Он провел пальцами по краю моих трусиков.
Ниже.
Ближе.
— Дыши, Мия, — прошептал он.
Мои легкие расслабились.
Он сдвинул трусики в сторону.
Предвкушение овладело моими чувствами.
И его палец скользнул по моей киске.
Моя потребность в нем взорвалась, и моя рука задрожала, потянувшись к нему.
Олли схватил мою руку и сжал.
— Посмотри на меня, — потребовал он и ввел два пальца внутрь. Из меня вырвался стон. Олли отпустил мою руку и схватил меня за шею, чтобы удержать меня. Он поглаживал своими мелодичными пальцами внутри меня, и моя киска напряглась вокруг них.
— Я не могу, — прохрипела я, пытаясь встать, но слабея с каждой мучительной секундой, когда он провел большим пальцем по моему клитору, и мои ноги задрожали в ответ.
— Я держу тебя, — Олли прижался своим лбом к моему. — Я не собираюсь тебя отпускать.
Все, что потребовалось - два чувственных толчка его пальцев и еще одно поглаживание большим пальцем. Мои колени подкосились, и Олли подхватил меня одной рукой, не вынимая их. Он целовал меня вдоль линии подбородка, вниз по шее и обратно, пока его рот не накрыл мой. Моя киска сжалась вокруг его пальцев, пульсируя в такт оргазму, и Олли отказывался отстраняться, пока я окончательно не распалась и не собрала себя воедино.
Выйдя из меня, он с самодовольной ухмылкой засунул пальцы в рот и облизал.
— А ты? — спросила я, щеки все еще горели, и дыхание пыталось выровниться.
Он поправил мои трусики и потянул меня через матрас.
— О, ты думаешь, это было для тебя?
Мы целовались, как два обезумевших подростка, пока наши глаза не стали закрываться.
Олли положил голову мне на грудь, и я запустила пальцы в его волосы.
— Мия?
— Да?
Он поднял голову, чтобы посмотреть на меня.
— Я - крэк для твоего кайфа?
Я рассмеялась.
— Забудь, что я говорила это.
— Я бы хотел, любимая, — он откинулся на мою грудь и обнял меня. — Я действительно очень хотел бы.