- Все хорошо, - вежливо, но твердо ответила я. Надеюсь, мой тон говорит о моем искреннем нежелании общаться дальше.
- Не хочешь мне рассказать поподробнее? - встревожено спросила женщина. И столько в ее лице было неподдельного желания мне помочь, что... я почти купилась.
Но...
Керимова ведь пришла ко мне вовсе не для того, чтобы спросить о моем здоровье.
- Мария Анатольевна, со мною все хорошо, уверяю вас, - спокойно и ничем не показывая своего раздражения, ответила я на вопрос женщины. Кажется, мне удалось удивить ее своим настроем. Впрочем, она не растерялась.
- Ну и славно! Если ты хорошо себя чувствуешь, то, значит, идешь на поправку. Я разговаривала с твоими врачами, Ксения. Тебе нужен лишь покой и отдых, и скоро ты уже сможешь вернуться в университет.
Значит, уже и с врачами поговорить успели. Обложили со всех сторон и хорошо подготовились к встрече, невесело подумалось мне. Похоже, Тимур все же сунул нос не в свое дело.
- Врачи мне говорят тоже самое, - вежливо ответила я, и Керимова, не теряя драгоценного времени, тут же ринулась в наступление. Даже, если мой маленький спектакль удался на славу и обманул женщину, она двигалась по заранее запланированному пути. И мое притворство лишь подстегнуло ее.
- Ксения, мы с Виктором хотели бы пригласить тебя к нам. Тимур, наверняка, рассказал тебе о нашем загородном доме? Там тихо, и рядом потрясающий сосновый лес. Чудесная природа. Тебе бы пошло на пользу провести несколько дней вдали от городского шума.
Я настороженно молчала, удивляясь про себя поведению Керимовой. Она грубо, без всякого изящества пыталась мной манипулировать. Неужели, она, как и ее сын, считает меня такой дурой?
Не получив от меня никакого ответа, Керимова ободряюще мне улыбалась и продолжила щебетать.
- Мы выезжаем завтра в полдень. Всего час пути, и мы будем на месте. Виктор обещал заехать за тобой где-то около одиннадцати тридцати. Так что не опаздывай! - притворяясь, будто речь идет об обычной увеселительной поездке, Мария Анатольевна шутливо пригрозила мне пальчиком.
- Мария... - я намеренно обратилась к Керимовой по имени, наблюдая за сменой выражений на по-детски открытом лице. Женщина, наконец, почувствовала напряжение в моем голосе. И неприкрытую угрозу.
Я крайне не люблю быть марионеткой и не позволю никому лезть без спроса в мою жизнь, принимая решения за меня или навязывая мне чужие желания.
- Вы, на самом деле, считаете, что можете прийти ко мне в больницу и поставить меня перед фактом, что я поеду с вами куда-либо? Вы уверены, что я настолько беспомощна, что, кроме вас, больше некому позаботиться обо мне? Так вот, чтобы развеять все ваши сомнения, я повторю вам то же самое, что сегодня сказала вашему сыну. Мне. Не нужна. Ваша помощь. Я выпишусь из больницы тогда, когда мне действительно станет лучше. И если это произойдет через несколько дней, значит, я подожду.
Маска радушия и искренней заботы спала с Керимовой в мгновение ока. Она подобралась на стуле, улыбнулась мне более сдержанно и, будто бы, одобрительно. На одну секунду она показалась мне похожей на Мерцалову. Расчетливая и очень умная хищница.
- Хорошо. Давай поговорим серьезно, Ксения, - голос Керимовой был спокоен.
Я вернула женщине ее холодную улыбку. Отзеркаливать выражение лица я научилась благодаря Тимуру. В общении с ним - это бесценное средство. Почему бы не повторить этот же трюк с его матерью?
- Давай забудем о моем бесцеремонном предложении, - предложила Керимова. - Я, честно признаться, всего лишь хотела тебя проверить. Тим не очень ... лестно... отзывается о тебе. И у меня сложилось превратное впечатление о тебе и твоих поступках.
Я сжала зубы и промолчала, ожидая продолжения.
- Но я помню тебя, какой ты была в школе. И склонна полагать, что мой сын ошибается и неверно трактует твое поведение по отношению к себе. Мне нужно было убедиться, что я была права.
- Убедились? - не очень вежливо поинтересовалась я.
- Безусловно. Теперь я вижу, что то, что произошло на днях, не было спланировано заранее.
- Это мои слова натолкнули вас на эту банальную мысль? - ядовито спросила я.
Злость клокотала внутри. Все же, я была права, предположив, что родители Тимура принимают меня за угрозу для своего драгоценного сына. Сдался мне этот придурок, черт бы его побрал!
- Не только, - Мария Анатльевна позволила себе улыбнуться. И этим еще больше распалила костер моего недовольства. Наверное, у меня такая планида - на дух не выносить никого из семейки Керимовых. - Давай больше не будем возвращаться к этой теме, Ксения. Я ведь уже извинилась за то, что решила устроить тебе маленькую проверку.
Керимова мягко меня пожурила. Но я осталась по-прежнему равнодушной к ее тону.
- Можно ли считать, что теперь вы оставите меня в покое?
Мария Анатольевна покачала головой.
- Мое предложение по-прежнему в силе, Ксения. И я, уверена, если ты хорошо подумаешь, ты его примешь.
Я фыркнула и, изобразив на лице, глубокий мыслительный процесс, ответила с секундной задержкой.
- Подумала. Спасибо. Нет.
Керимова тихо рассмеялась.
- Ксения, я еще понимаю, мой сын. Он из возраста игрушек-погремушек только-только вышел. Но тебе-то к чему все эти кривляния? Я прекрасно вижу, что ты не хочешь никуда ехать с нашей семьей. Просто выслушай меня для начала. И потом примешь решение.
Я насупилась, глядя на невозмутимо сидящую передо мной женщину.
- Журналисты, которые были у тебя сегодня, это, так сказать, только первые ласточки. Ты сама знаешь, насколько они охочи до свежих сплетен. А история твоей беременности, да еще и такое запоминающееся участие моего сына в твоем спасении - для них это сущий подарок. Они так просто не оставят тебя в покое. Сегодня-завтра начнутся звонки, они придут встречать тебя из больницы, найдут твоих друзей. Поговорят с врачами и соседками по палате.
Картинка, нарисованная Керимовой, меня не обрадовала, конечно. Но кто сказал, что женщина знает наперед, что все будет именно так.
- Понимаю, что ты сомневаешься, Ксения. Трудно поверить в то, что эти люди пойдут на все, ради того, чтобы добраться до самых грязных подробностей чужой жизни. Но мой муж уже более пятнадцати лет преуспевающий бизнесмен. Один из самых крупных в городе. Вспомни сама, как часто пишут о нем в журналах и газетах. Думаешь, в этот раз журналистам не захочется покопаться в твоем белье и белье моей семьи?
- Мне нечего скрывать, - возразила я.
- Ну, разумеется и нам тоже! - воскликнула Керимова. - Но жить под пристальным вниманием этих пройдох - вот это самое тяжелое. Ты готова к их постоянному вмешательству в твою жизнь?
- Они быстро потеряют ко мне интерес, - я повторила то, что говорила сегодня Тиму.
- Кто знает. Но никто не может быть уверен на сто процентов.
- Вы тоже! Вы не можете знать, как будут вести себя журналисты. Может, Мерцалова уже нашла себе материал для работы поинтереснее!
- Девочка моя, - Керимова по-матерински взглянула на меня. - Я буду только рада, если так оно и произойдет. Если наши опасения не оправдаются. Но мой опыт подсказывает, что эту историю не удастся банально замять. Пусть не Виктория, но кто-нибудь обязательно будет крутиться рядом и рыть землю в поисках пикантных деталей.
- Нет, никаких деталей! У нас с Тимуром ничего нет.
- Хорошо, - Мария Анатольевна улыбнулась. - Ты хочешь рискнуть?
Я уже открыла было рот, чтобы ответить Керимовой. Сказать ей, что не собираюсь ничего менять. Но трель мобильного, хорошо мне знакомая мелодия the Offspring заставила меня вздрогнуть. Я подавилась словами.
Мать Тимура обеспокоенно взглянула на меня.
Я аккуратно нащупала рукой свой сотовый и с опаской взглянула на экран. Впрочем, можно было бы этого не делать. Мелодию Youre gonna Go Far, kid я собственноручно ставила на звонки одного единственного человека. Флейм... Мне звонил сам Флейм.