Сегодня утром я действительно получила смску от Флейма. И пусть осадок остался, и нам с Андреем обязательно надо поговорить, мы готовы простить друг другу в запале сказанные слова. Только почему моя обида на Марр куда сильней?
— Он все-таки тебя любит! — Маришка сверкнула глазами. Даже странно, что не раздались раскаты грома.
— А тебя нет.
Пауза. Молчание, мертвая тишина.
— Ты специально?
Усмехнулась, глядя на Марр.
— Я говорю правду. Чем быстрее ты это поймешь, тем лучше.
— Когда ты стала такой…
— Циничной? — я фыркнула. — А ты?
— Ты знаешь сама… — тихо ответила Марр, отворачиваясь от меня и наблюдающего за нами Тимура.
— Знаю, конечно. Флейм испортил всю твою жизнь.
— Ты думаешь, он не причем? — возмутилась Маришка, резко оглядываясь на меня.
Мне стало ее жаль. Обида и жалость — два чувства сплелись в тугой узел. Теперь уже я приблизилась к Марр.
— Найди в себе силы жить дальше. Андрей не стоит того, чтобы оправдывать свои поступки его плохим отношением к тебе.
Никитина вскинула подбородок.
— Он меня предал! Обещал, что все будет хорошо и кинул! Если он меня не любил, зачем тогда…
Маринка запнулась. Я еле удержалась от хохота.
Боже мой, еще несколько месяцев назад я рассуждала так же, как Марр. Наивная дурочка.
И ведь самое смешное, два года… Никитина живет с этим два года, дурит голову новым кавалерам и по-прежнему не может понять, почему Андрей ее бросил? Пфф… Идиотство.
— Зачем? — я закатила глаза, разглядывая потолок. — Дай-ка подумать. Ты красивая, умная, интересная… Девственница. Неплохой вариант, чтобы развлечься… да Тимур?
Я хмыкнула, наблюдая за удивленным выражением на лице Марины.
— Причем здесь Тим?
— Вы же нашли с ним общий язык. Вот и спроси нашу университетскую звезду о всей правде жизни. Он ничем не отличается от Андрея, — Я прошла мимо молчащего Керимова, щелкнула пальцами по широкой и бросающейся в глаза пряжке на его ремне. Дорогой и приметный аксессуар. Мальчик постарался ради Маришки. Пусть ценит. — А, может быть, он даже лучше. Не знаю. Это тебе решать.
Моя нетронутая чашка кофе так и осталась на столе.
— Ладно, я в душ.
Воскресенье — день такой же тяжелый, как и понедельник. Без вариантов. Особенно если ты ложишься под утро и встаешь спустя пару часов, даже не успев толком восстановить силы. Но у меня, едва ли, был выбор. Ослепительные лучи солнца добрались до моей подушки примерно к одиннадцати утра. Я заворчал, чертыхнулся несколько раз, вспоминая свою кровать и свою спальню, добровольно променянные мной на сомнительный диван в чужой хате. Натянул на голову простыню и попытался скрыться от солнца под тонкой тканью.
Но, черт бы побрал, жару. Лежа на солнцепеке, я чувствовал себя карпом на раскаленной сковороде. Повернулся направо — поджарили левый бок. Повернулся на спину — подрумянили брюшко. Приятного аппетита и не забудьте добавить по вкусу соль.
Ругаясь в полголоса, я обреченно сполз с дивана и даже не поленился дойти до окна, чтобы задвинуть шорты. Дернул за портьеры, расправил складки. И… На этом мой героический подвиг был завершен. Я обернулся к разобранной постели, чтобы немедленно лечь обратно, но так и застыл, рассматривая открывшуюся передо мной фантастическую картину.
В двух шагах от меня, на раскладном кресле лежала Ксения. И хотя еще сегодня утром я спокойно отнесся к ее желанию (читай — вынужденной необходимости) лечь вместе со мной в гостиной. То сейчас… Ее плед сбился и комком сполз к ногам. Длинные волосы разметались по подушке. Грудь в застегнутой лишь на несколько нижних пуговиц рубашке поднималась дыханию в такт.
Я сглотнул и неосторожно задел ногой стоящий у окна стул. Ветрова тут же беспокойно дернулась во сне, ее веки дрогнули. А я отшатнулся от ее кресла подальше, на секунду испугавшись того, что она может открыть глаза и увидеть меня стоящим слишком близко.
Но Ксения так и не проснулась.
Я наблюдал за ней еще около часа. Не мог заставить себя выйти из комнаты и оставить ее одну. Кси вздрагивала и крутилась во сне, вздыхала и, кажется, кого-то звала. Я не понимал, кого и зачем. Протяжные вздохи звучали, как стоны. У меня все внутри замирало от желание ее успокоить. Лечь рядом с ней и…
Бурная фантазия уводила меня достаточно далеко. И то, что начиналось с невинных поцелуев, заканчивалось… так, как могло закончиться только с ней. С ее воспаленными губами, затуманенным взглядом и телом, податливо прижимающимся к моему.