Как все запущено.
— В чем дело?!
Поведение брата постепенно начинало меня злить. Будто мне других проблем не хватает.
— Ни в чем, — тихо откликнулся Леха и снова уставился в свой монитор. На полутемном экране светлым пятном выделялись открытые окошки аськи.
Я пару секунд внимательно разглядывал затылок брата. Может, он захочет что-нибудь мне объяснить? Но Мелкий не сдвинулся с места.
Хрен с ним.
Я передернул плечами, чувствуя ледяной ветер, проникающий в спальню сквозь распахнутую настежь балконную дверь. И как Лешка не боится простыть на таком сквозняке? Второй день за окном шел дождь. На улице ощутимо похолодало.
Я вышел наружу, в тайне радуясь тому, что комната брата так удачно оказалась расположена в противоположном от моей спальне конце квартиры. Яна даже случайно ничего не сможет услышать. Я постоял несколько минут у окна, вглядываясь в размытые пятна фонарей за стеклом. Одинокие прохожие прятались под зонтами.
Надеюсь, у Ветровой хватит ума, чтобы не вылезти на улицу в такую погоду.
После мыслей о Ветровой моя рука тут же потянулась к телефону, и я заглянул в журнал, собираясь обнаружить кучу сопливых смс и непринятых звонков от Ветровой. Но в списке не было ее имени.
Стас.
Мари.
Роман мтс.
Мари.
Мари.
Юля.
Что за…?
— Тим, — в голосе брата, вдруг появившегося на балконе, слышалось волнение.
— Что тебе?
— Это… Ксения.
Лешка растерянно смотрел на свой телефон. Экран мигал, мелодия Mylen Farmer била по нервам.
Dis moi oui mais non ne dis plus jamais non L'amour le loup est risque Прежде, чем Леха успел сказать еще хоть слово, я вытащил трубку из его ладоней.
Значит, решила действовать через Лешку?
— Ну, и что тебе нужно от моего брата? — спросил со злостью.
Ветрова еще пожалеет, что посмела вмешать в наши отношения мою семью!
Я споткнулся на этой мысли, но в ответ на мой вопрос на том конце трубки уже несколько мгновений была мертвая тишина. Ни слез, ни рыданий, которых я ожидал услышать. Только тишина, неожиданно прерванная облегченным вздохом. И спокойный голос, произносящий:
— Хорошо, что с тобой все в порядке.
Простое признание. Всего несколько слов, которые за секунду вывернули меня наизнанку. Заставили чувствовать себя неуютно. Так, словно я, не подозревая об этом, обидел… ее.
Но ведь Ветрова… она же…
Я был не готов к этому разговору. Представлял, как Ксения начнет что-то требовать от меня, упрекать и злиться… Что еще она могла бы сделать?
Но Ксения лишь тихо молчала в трубку.
— Почему ты звонишь Лешке? — поинтересовался, хватаясь за вопрос, как за спасательный круг.
Я не знал, что еще ей говорить. Я больше не знал, чего от нее ждать.
— Ты не отвечал на звонки несколько дней, — ответила просто. — Я подумала, что-то случилось. Ну, знаешь… авария, может быть… — Ксения запнулась прежде, чем продолжить. — Но я рада, что с тобой все хорошо.
— Да, все отлично, — я сглотнул, чувствуя себя глупо.
Ветрова вздохнула. Обреченно, печально, одним вздохом обвиняя меня больше, чем десятком фраз. Я вдруг впервые пожалел о том, что между нами было. Я не должен был этого допустить…
Черт.
Я стиснул кулаки.
Ну же, скажи ей. Давай. Ты же решил все два дня назад. Ты же знаешь, что надо сделать.
Но ни звука не сорвалось с моих губ. Ксения ждала от меня объяснений. А я молчал. Приготовленные заранее «давай останемся друзьями» казались лицемерными и пустыми.
Но ничего другого больше не приходило в голову. Я мог только смотреть на свое отражение в темном стекле, представляя, что она так же стоит у окна, наблюдая за непогодой.
— Эм… ну ладно. Я только хотела тебя попросить. Оставь, пожалуйста, ключи в 202-ой. Я предупредила соседей.
— В 202? — переспросил тупо.
— Да. У Людмилы Ив… в 202-ой.
— Конечно. Я оставлю.
— Ладно. Всего хорошего, Тимур.
Она почти положила трубку. Я почувствовал, как ее пальчики коснулись кнопки «завершить».
— Подожди, — окликнул быстро, не давая себе времени для сомнений. — Ты же уезжаешь завтра? Я… обещал отвезти в аэропорт. Давай я закажу тебе такси…
Я сбился посередине фразы. Остановился, вздохнул, усмиряя колотящееся под горлом сердце.
Ксения молчала. Долго. Дольше, чем нужно для простого ответа.
— Плохая идея, Тим, — ее голос был едва слышен. — Самая идиотская на свете.
— Наверное.
Пауза. Тишина.
Ну, почему ты, черт побери, молчишь?!
— Я уже обо всем договорилась с друзьями. Мне ничего не нужно.
— Да. Хорошо. Замечательно. Ну, тогда… Счастливой дороги, — пожелание прозвучало почти вопросом.
— Да. Счастливой…
Она повторила за мной, то ли соглашаясь, то ли усмехаясь. В нашем странном разговоре действительно не хватало только пожеланий счастья.
Почему с ней всегда все так… сложно? Как ей удается одним только словом заставить меня чувствовать себя ребенком? Нашкодившим пацаном, которому вместо хорошей трепки просто погрозили пальцем?
Невероятно.
— Отдохни как следует в Лондоне. Наберись сил. И все такое. Тебе сейчас это нужно, — еще один глупый совет.
Она ответила сухо. Предел ее терпения был исчерпан.
— Обязательно. Ты тоже… Хорошего лета.
— Спасибо. И до встречи в универе, Кси.
Ветрова промолчала и первой положила трубку.
Вместо эпилога Который день живу только ради того чтобы жить. Автоматическая коробка передач… как программа автозагрузки. Будильник, сборы на работу, учебу, университет… офис… И длинные бесконечно долгие дороги от дома до места назначения. Бессмысленные дороги к остановкам, стояние в очередях. И эта мерзкая погода. Серость, которая мелким дождем разъедает все вокруг и доходит до самого сердца. Иногда я думаю, вот если бы и вместо сердца была такая же серость. Наверное, тогда было бы не так больно.
Хочу ничего не чувствовать! Да! Вот оно верное решение! Безразличие! И тогда все станет просто… Как же тогда все станет легче…
Месяц отношений и полтора месяца отката. Наверное, это не пропорционально долго. Я уже столько раз слышала удивление в голосах друзей, когда на вопрос, почему это я от всех прячусь… отвечаю, что банально не хочу никого видеть.
— А почему?…
— Просто плохо…
— А с чего?… Это из-за него? Так ведь давно было… Да и ты красивая девочка. Что тебе стоит?
Мне ничего не стоит. Я проверила это. Легко надев нужную маску, спрятав боль глубоко под толстым слоем грима цинизма и холода, играть с обычным мальчишкой. Как кошка с мышкой… То пугать своими «ты мне не нужен» как коготками и угрозой смерти…, то наоборот греть своими «ты так меня понимаешь. Мне тебя не хватает, я скучаю»… будто длинной шерсткой…
Но точно так же себя вели со мной… Тогда чем я лучше? Такая же бездушная, расчетливая. Пытающаяся забыть дорого мне человека ценой страданий другого. Потому что по-другому нельзя… Так мне сказали. И еще — клин клином. Правда?
Только я живая!!! Я чувствую… я не машина, не компьютер, не могу сказать себе — «Не грузись…» Я знаю, на это тоже найдут десятки советов.
— А ты через не могу!
— Да, надо быть циничной!
— Па-адумаешь… какие мы чувствительные!
Только. Разве так правильно?… Все на вылет, чувства по касательной.
Ну было… и что? Прошло! Закончилось! Прощай, детка