Ксения прикрыла глаза. А когда ответила, в ее голосе дрожали слезы. Я едва разобрал ее тихое бормотание. Ветрова собралась плакать?
— Марина никогда не была такой.
— Да ладно. Придурошность Никитиной всегда была видна невооруженным глазом.
— Это не помешало тебе с ней встречаться.
— Кси-и, — Флейм поморщился. — Это было два года назад.
— Разумеется, Мистер циничная сволочь, Марина же так быстро тебе надоела.
Мне стало жаль парня. Даже с расстояния в несколько шагов мне было видно, как он устал от этого нелепого разговора. Даже я устал. Что же говорить о нем? И только Ветрова, как всегда, воевала с ветром. Вот, что она собирается доказать и кому?
Идиотка… И ее подруга, судя по всему, точно такая же дура. Флейм еще легко отделался от одной сумасшедшей. Только какого хрена он до сих пор сюсюкает с Кси?
— Солнце, ты напридумывала себе ерунды. Я сто раз тебе объяснял, почему ее бросил. Никитина больная на всю голову. Неуравновешенная, эгоистичная сучка. И почему ты до сих пор с ней общаешься, я не могу понять.
— А ты слепой болван! Она тебя любит.
— Прекра-асно, — Флейм скривился и сплюнул.
А я облокотился на дверь чужой тачки. Похоже, этот разговор закончится еще нескоро. Ветрова собралась морально уничтожить парня. Пфф…
У меня есть время, чтобы прикинуть, надо ли мне в это лезть.
— Если твоя идиотка меня любит, — опять сарказм в голосе, — какого черта ее потянуло на***дки?
Ксения закрыла ладонями лицо.
— Да, потому что она все это время пытается доказать себе, что ничем не хуже твоих шлюх, — откликнулась глухо. — Потому что ты ее тогда променял на очередную крашеную стерву, помнишь? И не ты ли заявил, что она в постели полнейший ноль? — глаза Ксении блестели. — Если ты знал, что она девственница, зачем ты к ней полез? Захотелось экзотики?!
— Ксения, — лицо Флейма превратилось в холодную маску. А я напрягся. Ксения своими обвинениями перешла все границы. Ни один мужик не потерпит, когда кто-то лезет в его жизнь. — Это. Не твое. Дело. Мы с Мариной расстались два года назад. Это все, что может тебя касаться. Все, что Никитина делает сейчас, ко мне никакого отношения не имеет.
— Имеет, — Ветрова смотрела в глаза Флейма. — Она гробит свою жизнь.
— Если Бог обделил ее мозгами, лично я ничем не могу помочь твоей Марине.
— А я могу… — Ксения вскинула подбородок. — По крайней мере, скажу тебе, что ты ублюдок.
— Браво, — Андрей сухо хлопнул в ладони, — если ты так думаешь, зачем пришла? Думаешь, я брошу все и побегу спасать твою Никитину из лап очередного***я?
— Забей, — Ветрова передернула плечами. — Ты, конечно, до такого не снизойдешь. Ты…
— Я? Не снизойду? — Флейм криво усмехнулась, перебивая. — Солнце, ты меня ни с кем не спутала? Совсем недавно это твой Керимов до тебя не… снисходил. Но вижу, сейчас все изменилось, — кивок в мою сторону. — Теперь тебе понадобился новый козел отпущения? Не из-за кого устроить истерику? Раньше ты препиралась с Тимуром, теперь, когда с ним все зашибись, ты вдруг переключилась на меня?
Ксения напряглась. Вытянулась в струнку.
— Мы сейчас говорим не о… Керимове. Это вообще разные вещи.
— Разве? Ты лезешь в мои дела, обвиняешь меня в дурости своей подруги. И, как оказывается, я не имею права тебе ничего говорить?
— Замолчи. Я не хочу вообще приплетать сюда Тимура!
— Почему же? Или ты с тех пор, как залетела, стала такой умной? Все решаешь самостоятельно, на мнение друзей тебе на**рать. Кстати, кстати. Ты же тоже после клуба к кому-то по…
— Андрей!
Мой оклик прозвучал неожиданно. Флейм вскинулся и резко на меня оглянулся. Только Ксения не поворачивала головы. Смотрела пустыми глазами на друга.
— Договаривай, — предложила спокойно. — Скажи, что я такая же шлюха, как Марр.
— Ксень, я не это имел в виду… Послушай. — Андрей дернулся в сторону Ветровой. Но девушка ловко вывернулась из его рук.
— Не прикасайся ко мне. Никогда, никогда… никогда. Все кончено, Флейм. Я больше не хочу тебя видеть и слышать. Я жутко рада, что ты уезжаешь в Москву. Проваливай подальше, и никогда не вздумай мне больше звонить!
Закончив прощание, Ксения развернулась и, сорвавшись с места, бросилась прочь со стоянки.
— Андрей, что происходит?
Подружка Флейма именно в этот момент выбралась из автомобиля. Тоненькая блондинка с короткой стрижкой взволнованно смотрела на нас. А мы с Андреем смотрели вслед убегающей…
Идиотке.
Черт, у Ветровой это диагноз. 100 из 100.
Флейм было дернулся за Кси, но умная малышка (явно не чета Кси. Ведь не даром подружка Андрея высунулась из салона только в самый последний момент, хотя в машине, конечно, весь разговор был прекрасно слышен) снова подала голос. Спросила жалобно.
— Андрюш… Что такое?
И Флейм замер на месте. Уставился на меня.
Это типа намек?
Я вздохнул. Какая теперь разница? В конце концов, ключи от квартиры Ветровой остались у меня.
— Я ее найду, — пообещал без энтузиазма и отвернулся.
Флейму еще предстоит разбираться со своей подружкой. Сегодня явно не его день.
Впрочем, и не мой тоже.
Я выдохлась довольно быстро. Пробежала всего несколько метров, а в боку почти моментально закололо, дыхания перестало хватать. Стремительный бег превратился в торопливый шаг, а вскоре я уже плелась по темным улицам, едва переставляя ноги.
Бесцельный побег вел меня прямой дорогой к дому. Единственным моим спутником оказался Керимов, догнавший меня довольно быстро, но предусмотрительно не делающий попыток меня остановить. Или подойти слишком близко. Он в начале, было, нарушил дистанцию и даже позвал по имени, намереваясь что-то сказать, но я одарила его таким «жарким» взглядом, что Тимур моментально присмирел.
Идет следом за мной?
Плевать! Главное, не лезет в душу и очень душевно молчит. Большего сейчас я все равно не смогу от него добиться. А скандалить еще и с этим самовлюбленным придурком, значит, подписаться на сердечный приступ. Я, скорее, сдохну, чем добьюсь от Керимова того, чтобы он оставил меня в покое.
Если бы хотел — давно бы ушел сам. Даже проще — если бы ему не было нужно, он бы вообще ко мне не подошел. Посмотрел бы презрительно и проигнорил.
Но раз он по-прежнему здесь, значит, этому кретину в заднице зудит пообщаться именно со мной, напроситься в гости именно ко мне и поучаствовать пусть и в качестве немого свидетеля во всех моих разговорах с друзьями. Утром он, пожалуй, еще и на Марр захочет взглянуть.
Боже…
Ну, за что?! За какие грехи все ЭТО происходит со мной. Беременность, выкидыш, истерики Марр, цинизм Андрея… Тимур, наконец, — не вписывающийся в эту систему, но украшающий ее, как вишня на шоколадной глазури торта.
Что происходит со мной? С моей жизнью? Почему абсолютно все летит под откос? И исключений нет. Кто виноват?
У меня не осталось сил даже плакать. Второй раз за три дня? Всего-то?
Ха-ха! Тимур довел меня до подобного состояния, куда быстрее Флейма. Да, отлично! Ему вообще не пришлось прилагать усилий. Но Андрей. Как он… Да он вообще… И…
Я запнулась за камень, когда в третий раз принялась по кругу «ругать» своего друга. И обвинения, которые я мысленно предъявляла Флейму, звучали ужасно знакомо. Все то же самое, но в разных тональностях и с разным акцентом я уже слышала от… Марр.
Почему-то именно осознание этого факта заставило меня остановиться.
Выходит, что все вокруг, начиная с Тима (его хамское и потребительское поведение по отношению ко мне совсем не вызывает удивления и вопросов) и заканчивая Андреем (а вот мой друг преподнес мне «неприятный» сюрприз), ведут себя цинично и гадко. Где-то в этом списке есть и мать Тимура, и Михайлов, и даже Марр.
Но… Так бывает? Я святая в окружении грешников?
Смешно. Когда жизнь в очередной раз бьет тебя по голове, волей неволей начинаешь думать, что что-то не так именно с тобой. И поганое окружение, не оценившее твои искренние порывы, здесь совсем не причем.