Скотт усмехнулся:
— Ну да! А поскольку обе они лютой ненавистью ненавидят мужчин, то вступают в плотскую связь.
— Неплохой поворот сюжета, — засмеялась Элли. — А что потом?
Скотт поднял брови.
— Потом Диана обнаруживает свою новую любовницу в постели с другой женщиной. Нет, погоди… — Он поднял руку. — Не с женщиной. А со своим бывшим мужем-итальянцем.
— О-о-о, какая чудовищная жестокость!
— Ну, любой автор имеет полное право мучить своих героев.
— Ну и кого она прикончит в этот раз?
— Никого. — Скотт, понизив голос, придвинулся к Эллисон. — Ее бывшая любовница и ее бывший итальянский муж знать не знают, что ей известно об их измене.
— Стало быть, она замышляет месть? — Глаза у Элли горели.
Скотт кивнул.
— Она крадет знаменитый бронзовый меч…
— …и закалывает обоих, — закончила Элли.
— Точно! — Скотт отсалютовал ей бокалом. Они чокнулись.
— А потом что?
— Потом она продает этот меч за колоссальные деньги и, конечно, уезжает жить на какой-нибудь тропический остров.
— Где и находит единственного человека, способного сделать ее счастливой, — закончила Элли. — Великолепного туземца, который не говорит ни слова по-английски, но зато красив, как молодой бог.
— Да уж, такой точно сделает мою сестрицу счастливой. — Скотт снова отсалютовал Эллисон бокалом. Потом вдруг лицо его окаменело, и он застывшим взглядом уставился куда-то в сторону. — Черт побери… просто не верится.
— Не верится? Во что? — Встревожившись, Элли спустила ноги с дивана.
— Я только что придумал целый сюжет. Ладно, пусть это полный бред, и к тому же добрую половину выдумала ты, но… черт побери, это нечто! — Он вдруг принялся хохотать.
— Ничего не понимаю. — Элли озадаченно уставилась на Скотта, гадая, не мог ли он, чего доброго, после всех этих волнений слегка съехать с катушек. — Ты ведь постоянно их выдумываешь.
— Только не в последнее время. Элли, ты хоть можешь себе представить, что такое для писателя утратить воображение?! О Боже, ты ведь ничего не знаешь! Вначале я оказался не в состоянии придумать мало-мальски приличный сюжет — по крайней мере такой, что пришелся бы по вкусу моему издателю, — но в последние несколько месяцев я не мог придумать даже самый паршивый сюжет. Стоило мне только сделать попытку заставить мое воображение заработать, как тут же… щелк! И в голове у меня словно перегорал предохранитель. Такое ощущение, будто натыкаешься на глухую стену. БАМ! И ничего! Полная пустота. — Обняв Элли за шею, он притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы. — Спасибо!
— За что?
Ленивая усмешка, скользнувшая по губам Скотта, заставила ее сердце бешено заколотиться.
— За то, что помогла мне расслабиться. Может, Хью был прав и это действительно все, что мне было нужно?
— О… — Легкий возглас сорвался с губ Элли, глаза удивленно округлились. Он был так близко, что она могла чувствовать тепло его тела. — Хочешь сказать, что я теперь твоя муза?
— Наверное. — Взгляд Скотта остановился на губах Элли. — А это значит, что нам, возможно, придется пересмотреть нашу с тобой договоренность насчет только одной ночи.
Его губы коснулись губ Элли. Затем Скотт забрал бокал из ее рук и осторожно поставил его на стол. Желание, горячее и сладостное, захлестнуло Эллисон. Она обвила руками шею Скотта, и вместе они упали на ковер.
— О да… — Скотт осыпал поцелуями щеки и шею Эллисон , пока вся ее кожа не покрылась мурашками. — Да… думаю, нам определенно нужно заново ее пересмотреть. Одна ночь… какая чушь!
И тут Эллисон будто снова услышала слова Эйдриана…
«Я готов поспорить на что угодно, что ты уже по уши влюблена в этого парня».
Страх острой иглой вошел глубоко ей в сердце, и Элли почувствовала себя так, словно на голову ей опрокинули ведро с ледяной водой.
— Подожди. — Упершись руками Скотту в грудь, она попыталась оттолкнуть его. Все ее желание бесследно исчезло. — Мы не можем это делать.
— Черт возьми, еще как можем! — Его тело, такое обжигающе горячее, такое невероятно мужественное, вновь прижалось к ней.
— Нет, ни за что! — Эллисон лихорадочно искала мало-мальски разумную причину, которая позволила бы ей ускользнуть из этой ловушки. — С чего ты вообще взял, что именно близость со мной расшевелила твое воображение?
— А что же еще? — Скотт осторожно коснулся губами ее губ, и сердце ее затрепетало.
— Возможно, виновата встряска… побег твоей племянницы из дому.
— Что-что? — Скотт резко отодвинулся. Он так очевидно растерялся, что это выглядело почти комичным.
— Сам подумай. — Элли осторожно отодвинулась подальше. — Ты ведь сам когда-то признался мне, что начал писать, чтобы сбежать от реальной жизни. А узнав, что твоя племянница исчезла из дому, ты ведь здорово перепугался, я угадала?
— О Господи… — застонал Скотт. — Очень надеюсь, что ты ошибаешься.
— Да какая разница, черт возьми? Важно, что ты снова можешь писать! А вдруг… — Эллисон бросила на Скотта виноватый взгляд. — Вдруг дело не в этом. Что, если тут поработала Маргарита?
Холодок пробежал у Скотта по спине, как будто кто-то легко коснулся его шеи ледяным пальцем… Он резко обернулся, но позади не было никого. За окном было темно, только далекие сполохи молний время от времени с треском вспарывали пелену туч.
— Что с тобой? — Взгляд Эллисон метнулся к окну, потом снова вернулся к Скотту.
— Ничего. Я просто… — Он вздрогнул, вспомнив охватившее его неприятное чувство. — Так просто… странно.
Элли бросила на него понимающий взгляд.
— Я никогда никому до этого не говорила, но иногда мне кажется, что в этой комнате я чувствую незримое присутствие Маргариты. Порой мне кажется, что я вижу, как она стоит у окна, глядя в темноту, словно ждет, когда Джек придет за ней…
— Если ты права, выходит, у меня еще одна проблема, — усмехнулся Скотт.
— И какая же? — поинтересовалась Элли.
— А что, если мне теперь придется приезжать сюда всякий раз, когда меня оставит вдохновение?
— Неужели это так тебя огорчает? — с улыбкой спросила Эллисон.
Но ведь это значит, что ему придется держаться подальше от нее… иначе говоря, жизнь снова превратится в ад. Уже во время их бешеной скачки по берегу мысль о том, что неплохо было бы, если бы их мимолетный роман перерос в нечто более серьезное — вроде того, что было у них с Келли, крутилось в мозгу Скотта. В конце концов, от Галвестона до Нового Орлеана рукой подать, так почему бы им не встречаться время от времени?
А потом она вдруг случайно упомянула старую вражду, разделявшую их семьи, которая, как считал Скотт, умерла уже много лет назад, и тут до него внезапно дошло, что Эллисон люто ненавидит даже саму кровь, что текла в его жилах. Если она узнает, что он изменил фамилию на «Лоренс», уйдя из дому в восемнадцать лет, и на самом деле он Скотт Лерош, Эллисон вышвырнет его не только из гостиницы, но и из своей жизни.
Из груди Скотта вырвался вздох.
— Понимаешь, все эти наши догадки… все это вилами по воде писано.
— Почему?
— Мне ведь так и не удалось придумать приличный сюжет для моей следующей книги. А то, что было, — это так… проблеск воображения.
— Но оно рано или поздно вернется. — В глазах Элли светилась уверенность. — Я в этом не сомневаюсь.
— Господи, я тоже. Но ты даже не представляешь, как я близок к краху… на карту поставлена моя карьера. У меня договор на книгу, которую я должен сдать не позднее октября, а я еще не написал ни строчки.
— Шутишь… — Уверенность в глазах Элли сменилась удивлением. — Неужели ты так быстро пишешь?!
— Если сюжет уже сложился у меня в голове, то я могу закончить книгу недель за восемь, а то и меньше. Конечно, три-четыре месяца было бы лучше, но если меня прижмет, то я работаю очень быстро. Беда в том, что сюжета у меня нет — нет даже идеи, во всяком случае, такой, что удовлетворила бы моего издателя. Она уже умудрилась зарубить на корню несколько — это случилось в то время, когда я был еще в состоянии хоть что-то придумать.