— Ну вот видишь — со мной все в порядке, — прошептала она.
— Ну и отлично. — Кивнув, Скотт как ни в чем не бывало принялся разуваться. Эллисон крепко зажмурилась, стараясь сдержать досаду. Ну почему он не ушел?! Оставшись одна, она смогла бы справиться с собой, с этой болью, вновь загнать мучительные воспоминания в самый дальний уголок памяти, надежно заперев их там навсегда, прежде чем они вырвутся наружу. Скотт легонько похлопал ее по ноге.
— Подвинься.
Возражать ему не было ни сил, ни желания. Эллисон молча отодвинулась к стене — на ее узеньком диванчике ему едва-едва хватало места, чтобы вытянуться возле нее. Он прижал ее к себе, и Элли почувствовала шершавую поверхность его джинсов.
— Ну а если тебе все-таки захочется поговорить… — Он явно ждал ответа.
— Нет, — прошептала Элли. Ей пришлось закусить губы, чтобы они не тряслись. — Я просто хочу забыть…
— Ладно. — Чуткие пальцы Скотта помассировали ей затылок, потом он стал гладить ей спину, разминая затекшие, сведенные мышцы. Его осторожные ласковые движения помогли расслабиться, и она вдруг почувствовала, что слабеет. Непрошеные воспоминания, встрепенувшись, рванулись наружу, но на этот раз у нее не хватило сил загнать их обратно.
Элли зажмурилась, почувствовав, что вновь погружается в прошлое…
— У меня случился выкидыш. Мне тогда было шестнадцать…
— О, черт! — Скотт крепко прижал Элли к себе. — Только не это!
— Я хотела ребенка. — Мучительная боль рвала ее сердце на части. — Очень хотела, хотя Питер настаивал, чтобы я сделала аборт.
— Питер?
— Парень, о котором я рассказывала.
— Только в тот раз ты предпочла опустить кое-какие существенные детали. Может, хоть сейчас все расскажешь? — Эллисон покачала головой, и Скотт еще крепче прижал ее к себе. — Давай, я ведь с тобой. Расскажи, как это случилось.
Первая волна боли схлынула. Стало легче дышать.
— Он… понимаешь, он был единственным парнем, который заметил меня.
— Что-то с трудом верится.
— Да нет, конечно, у меня были друзья и среди ребят. — Эллисон потерла висок. — В основном среди приятелей Эйдриана, но это были просто друзья, понимаешь? Потом как-то в школе я заметила возле своего шкафчика Питера. Знаешь, я тогда чуть в обморок не упала — я ведь с ума сходила по нему. Да разве одна я? Все девчонки в школе по нему сохли. Он был звездой — красивый, к тому же капитан школьной футбольной сборной. Девочки постоянно шушукались о нем… и вот я вижу, как он стоит возле моего шкафчика, представляешь?!
Уронив голову Скотту на плечо, Эллисон мысленно перенеслась в прошлое. Сколько лет прошло, а она помнит все так, словно это случилось вчера. Нет, не нужно думать об этом, остановила она себя.
— Я попыталась успокоиться, а сама таращилась на него и улыбалась во весь рот — в общем, вела себя как полная идиотка. И тут он вдруг посмотрел мне в глаза и… и улыбнулся. Даже не помню, что он тогда сказал… а потом вдруг забрал у меня из рук рюкзак с учебниками и проводил до дверей класса, а все вокруг глазели на нас разинув рты. Понимаешь, до этого дня мне никогда не приходилось оказываться в центре внимания. Это… это было страшно. И в то же время чудесно… просто как в сказке.
Следующие две недели пролетели как волшебный сон. Питер буквально осыпал меня знаками внимания. Теперь возле меня постоянно крутились самые популярные ребята. Нет, конечно, я и до этого знала их всех, поскольку Эйдриан… ну, словом, из-за Эйдриана девчонки сходили с ума ничуть не меньше, а то и больше, чем из-за Питера. Знаешь, Питер от этого едва на стенку не лез. — Эллисон слегка нахмурилась — раньше она как-то не думала об этом, зато теперь отчетливо вспомнила, что при одном только упоминании имени ее брата Питер буквально синел от злости. — Ладно, не важно. Штука в том, что я вдруг перестала быть просто застенчивой сестренкой Эйдриана. Вместо этого я стала подружкой самого Питера Бассета.
Я витала в облаках от счастья. Боже, какой же дурочкой я была! — Глаза у нее защипало. Эллисон прижала руку к груди. — Он сказал… сказал, что любит меня. И я ему поверила! Боже… какая дуреха! Питер Бассет… знал бы ты его семью! Сливки местного общества, завсегдатаи загородных клубов для избранных и все такое. Он говорил, что мы будем вместе. И я поверила! Руки Скотта как будто окаменели.
— Ну же, давай, — шепнул он, прижавшись губами к ее волосам. — Не нужно держать это в себе.
— В первый раз, когда я ему позволила… когда мы… когда мы были вместе… все было просто ужасно. Я чувствовала себя… выпотрошенной, что ли. А мне казалось, что это будет чудесно, ведь он будет во мне… а вместо этого не ощущала ничего, кроме боли и стыда. Я твердила себе, что потом все будет по-другому, но все оставалось по-прежнему, и тогда я поняла, что сама виновата во всем. Возможно, я не такая, как все… ущербная. Ведь Питер был само совершенство, а я… серенькое ничтожество. Пустое место.
— Замолчи! — дрожащим от едва сдерживаемой ярости голосом прошептал Скотт. — И никогда не смей говорить, что ты ничтожество!
— Но я и чувствовала себя ничтожеством. — Слезы вновь подступили к глазам, и Элли громко шмыгнула носом. — Даже когда была с ним. Поэтому я из кожи вон лезла, лишь бы доставить ему удовольствие, и мечтала о будущем. Часами писала «миссис Бассет» в тетрадке, стараясь, чтобы вышло покрасивее. Эллисон Бассет. Миссис Питер Бассет. Мистер и миссис Бассет. А когда я поняла, что беременна, то сначала перепугалась, а потом вдруг почувствовала себя счастливой. Потому что вначале я думала, что со свадьбой придется подождать, пока мы не станем постарше. А так, выходит, мы поженимся немедленно. Он станет ходить в колледж, а я буду готовить обед и ждать его возращения, потом у нас появится собственный дом, дети, и все будет замечательно.
Какое-то время она молчала, чувствуя только, как большая рука Скотта гладит ее по голове.
— У нас было свидание в тот вечер, когда я узнала. Весь день я витала в облаках, улыбалась всем его друзьям, ведь потом они станут и моими друзьями — так я считала. Они явятся на нашу свадьбу, а мы с Питером — на их. И наши дети будут расти вместе и тоже станут дружить.
Потом Питер отвез меня домой, по дороге притормозив на одной из наших излюбленных «парковок». — Эллисон прижалась к Скотту. Она хотела остановиться, но было уже поздно — воспоминания захлестнули ее, словно волны прилива, и она ничего не могла поделать. — Мы устроились на заднем сиденье его «камарро». Когда все закончилось, я чувствовала себя отвратительно, но твердила, что все в порядке. В конце концов, не всем девочкам это нравится, верно? Я ведь любила Питера. И в моих глазах все остальное не имело значения.
И тогда я сказала ему… о ребенке. О Боже… — Элли спрятала лицо у Скотта на груди. — Он пришел в неописуемый ужас. Я пыталась успокоить его, твердила, что все утрясется, что мы что-нибудь придумаем, и тогда… тогда Питер вдруг начал хохотать.
Эллисон отбросила с лица прядь волос.
— Он сказал, что даже представить не мог, что я могла оказаться такой дурой и приняла все всерьез. Опуститься до кого-то из Бушаров… Да, именно так старожилы Галвестона воспринимали нашу семью, всех нас. В их глазах мы — актеришки, отродье французское шлюхи. Я, должно быть, рехнулась, раз решила, что он женится на мне. У него, мол, и в мыслях такого не было. А потом он сказал, что и на свидание-то пригласил меня только потому, что ребята из команды сказали, что никому еще не удалось заставить меня «раздвинуть ноги».
Эллисон зажмурилась.
— Для него это было своего рода вызовом… возможностью утереть нос остальным. Он сказал, что мне придется избавиться от ребенка. Причем немедленно. Но я отказалась.
Следующие несколько недель превратились в один сплошной кошмар. Все прошло как в тумане. Я призналась Эйдриану, что беременна, а он уговорил меня рассказать обо всем тетушке Вив. Рори мы не сказали ни слова. Она так до сих пор ничего и не знает. — Элли вдруг с ужасом уставилась на Скотта. — Не говори ей! Никому ничего не говори! Слышишь?