Скотт выбрался из машины и зашагал к крыльцу. Стайка воробьев при появлении Скотта, всполошившись, взмыла в воздух. Скотт вздохнул. Похоже, ему повезло — перед домом не было видно никого из постояльцев, значит, что бы ни ждало его впереди, никто не будет свидетелем его унижения.
Поставив ногу на нижнюю ступеньку, Скотт снизу вверх глянул на поджидавшего его брата Эллисон.
— Ну и что у тебя дальше по сценарию? — покорно спросил он. — Объяснишь мне для начала, какая я скотина? Или, чтобы не тратить зря время, сразу набьешь морду?
— Фи, как вульгарно! — поморщился Эйдриан. — Да нет, успокойся, у меня и в мыслях такого не было. Просто решил выяснить, какие у тебя намерения.
— Какие у меня… хм… намерения?! — поперхнулся Скотт. И вытаращил на Эйдриана глаза, гадая, в какую, черт возьми, мелодраму его угораздило вдруг попасть. — Ты что — шутишь?
— Ничуть.
— Ладно. — Он сделал глубокий вдох. — Итак, о моих намерениях. Я приехал уговорить твою сестру плюнуть на то, что называется здравым смыслом, и выйти за меня замуж. Но если ты думаешь, что я буду сначала спрашивать твоего согласия, то ты просто спятил. Черт возьми! — взорвался Скотт. — Сейчас ведь двадцать первый век как-никак! И мы не в южных штатах, а ты — не ее отец. Так что будь я проклят, если собираюсь спрашивать твоего позволения!
— Нет, конечно. Но, женившись на Эллисон, ты так или иначе станешь членом нашей семьи, хочешь ты этого или нет, — невозмутимо заявил Эйдриан. — Возможно, ты заметил, что все мы очень близки — ближе, чем твои родственники.
— Заметил, — нахохлился Скотт. Чувство, очень напоминающее жгучую зависть, вдруг шевельнулось в его душе. Поймав себя на этом, он едва не покраснел. Стать членом этой семьи, где все так крепко и нежно любят друг друга, щедро оделяя любовью тех, кто тоже становился одним из них, было бы счастьем… Но неужели семья Эллисон готова принять его в качестве нового родственника? — спохватился он.
— Итак, к делу, — вновь заговорил Эйдриан. Лицо его оставалось по-прежнему мрачным, что отнюдь не прибавляло Скотту уверенности. — Ежели ты действительно намерен жениться на Эллисон и сделать ее счастливой, если хочешь, чтобы брак ваш не распался спустя короткое время, а искренне желаешь жить с ней вместе до конца ваших дней, то я, так и быть, даю вам свое благословение. Но только после того, как ты как следует попросишь меня об этом. И уж конечно, после того как убедишь меня, что я действительно должен его дать.
Скотт обреченно вздохнул, решив про себя, что, пожалуй, предпочел бы ближний бой с Эйдрианом этому словесному поединку. Выяснять отношения с помощью кулаков, конечно, не слишком эстетично… зато куда проще, подумал он. И менее болезненно… Собрав все свое мужество, он поднял голову и посмотрел Эйдриану в глаза.
— Я люблю ее. Мне кажется, что я влюбился в нее с первого взгляда, едва увидел на веранде. Такого со мной никогда раньше не было. Мне всегда казалось, что я способен держать свои чувства в узде. Но когда речь заходит об Эллисон, я теряю голову. Проклятие… — Скотт машинально взъерошил волосы. — Ты хоть понимаешь, как это страшно?!
— Нет. Не понимаю. — Уголки губ Эйдриана подозрительно дрогнули, словно он с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. И Скотт едва не возненавидел его. Дьявольщина… вся его жизнь сейчас висела на волоске… от страха его уже начало подташнивать, в голове не осталось ни одной связной мысли, рубашка промокла от пота и прилипла к груди… а этот мерзавец изволит смеяться?!
Глаза его сузились. Он невольно сжал кулаки, сгорая от желания расквасить Эйдриану нос… одним коротким ударом свалить его на пол.
— Да, знаю, я лгал ей, и это заставило ее страдать, — шумно переведя дыхание, продолжал Скотт. — Но я не хотел… честное слово, не хотел. Если Эллисон даст мне хотя бы один шанс, я сделаю все. Я стану таким, каким ей хочется меня видеть… даже перестану скрытничать, если уж она будет настаивать на этом. — В замешательстве он потер ладонью лоб, почувствовав, что начинает потихоньку закипать. — Послушай, может, позволишь мне все-таки поговорить с ней самой? Я бы предпочел сказать все это ей. А там уж пусть решает. Я хочу знать, есть ли у меня хоть какая-то надежда, что в один прекрасный день она простит меня… что полюбит меня хоть немножко… нет, конечно, не так, как я ее, а хотя бы вполовину… — Он окончательно запутался.
— Скотт? — Голос Эллисон донесся до него как сквозь толстый слой ваты. Повертев головой, Скотт наконец обнаружил ее — Эллисон стояла на узком балкончике, лепившемся к башенке дома, словно ласточкино гнездо, и выглядела в точности как прекрасная принцесса из сказки. Легкий ветерок играл темными кудрями, на изящной головке красовался венок из розовых бутонов. — Тебе вовсе не нужно ждать так долго. Я ведь уже люблю тебя.
— Слава тебе Господи! — Скотт уронил голову на грудь. Огромное, невероятное облегчение нахлынуло на него словно цунами, едва не сбив с ног. Скотт почувствовал, что весь дрожит. Когда он снова поднял глаза, Эллисон исчезла. На одно короткое мгновение он было решил, что все это ему привиделось. Но потом он увидел, как Эйдриан, широко распахнув перед ним дверь, с видом почтительного дворецкого приглашает его войти, и ему сразу стало легче дышать.
Скотт взбежал вверх по ступенькам, сам не замечая, что постепенно набирает скорость, вихрем пролетел в дверь, промчался через холл и взлетел по лестнице наверх. И на площадке между этажами, у стрельчатого окна, столкнулся с Эллисон, с криком бросившейся ему на шею. Подхватив Эллисон на руки, Скотт закружил ее, а потом, поставив на ноги, обхватил руками ее зарумянившееся лицо и заставил посмотреть ему в глаза.
— Повтори еще раз, — задыхаясь, потребовал он. — Скажи, что любишь меня. А то мне до сих пор не верится.
— Я люблю тебя. — Эллисон посмотрела ему в глаза. — И мне ужасно жаль, что из-за всех этих страхов мы с тобой такдолго мучили друг друга. Мне не следовало… Я не должна была отталкивать тебя в тот день…
— Нет, это я виноват, — перебил ее Скотт. — Просто я струсил. — Он крепко поцеловал ее. — Господи, как же я скучал по тебе! Каждый день твердил себе, что дальше будет легче… что со временем смогу забыть тебя. Но это была неправда. Я никогда не смогу разлюбить тебя. Никогда!
— То же самое было и со мной. Но я думала, ты никогда не решишься…
— Если бы ты только знала… — С губ Скотта сорвался дребезжащий смешок. — Я хотел попытаться, но подумал, что ты не захочешь меня — такого, как я есть. И, если честно, до сих пор боюсь.
— Ох, Скотт! — Улыбаясь, Эллисон погладила его по щеке. — Не нужно бояться. Ты заслуживаешь любви!
Он снова поцеловал ее. Потом поднял голову и сделал серьезное лицо.
— Значит, договорились. Мы с тобой столько уже наломали дров, столько попортили друг другу крови, что с меня лично хватит. Теперь все будет по-другому. Попробуем наоборот. Женитьба, знаешь ли, шаг серьезный. Иначе говоря, все или ничего. В следующий раз, когда ты обидишься на меня, уж будь любезна, не убегай из дому, хорошо? И меня тоже не прогоняй.
Эллисон уже открыла было рот, собираясь что-то возразить, но Скотт мягко приложил палец к ее губам.
— Нет-нет, подожди. Прежде чем кинешься спорить, имей в виду, что уж ежели я берусь что-то делать, то делаю все сам, как мне нравится, или не делаю вообще. И еще. У меня нет привычки легко отказываться от чего-то, что я уже привык считать своим. И я не из тех, кто сдается, — иначе я бы не смог ничего добиться как писатель. Поэтому заруби себе на носу — если мы поженимся, развода не будет! Ни через год, ни через два. Я не такой, как моя дражайшая сестрица, у меня нет обыкновения менять жен как перчатки. Итак, либо все, либо ничего, поняла? — Скотт убрал палец с ее губ. — А теперь можешь мне ответить. Согласна? Да или нет?
— Да. — Эллисон рассмеялась. Но, заметив, что Скотт собирается снова закружить ее, предостерегающе подняла руку. — Подожди! У меня тоже есть одно условие. Знаешь, я всегда завидовала сестре. И сейчас хочу, чтобы и у нас было все, как у нее, — чтобы ты стал частью моей семьи… и… и чтобы у нас была собственная семья.