— Ка-ме-ла.
— Правильно, дорогой. Давай-ка вернемся к Отем.
Но он тащит меня за собой. Не нужна ему Отем с ее игрушками и приторными улыбками. Он хочет обследовать штатив.
— Морган…
«Готово!»
— Внимание! Марш!
Я все жду, что они вот-вот закончат обследование, потому что явно ничего хорошего из этого не выходит, но они не заканчивают. Тестирование продолжается, бибиканье продолжается, камера не перестает записывать, и снова и снова он не выполняет задания. И специалисты за столиком что-то отмечают у себя не переставая.
2
В марте 1726 года пришел приказ: привезти его в Лондон.
Питер проделал длительное путешествие сначала по суше, а потом морем; путешествие, которое трудно было бы вообразить для человека, еще несколько месяцев назад не видевшего ничего, кроме леса. Таким образом ему была оказана честь, доступная немногим, разве что наиболее респектабельным жителям его деревни, — возможность увидеть крупнейший и могущественнейший европейский город. Далее путь его пролегал к центру города, к самому его сердцу — к воротам Сент-Джеймсского дворца. Сент-Джеймс на самом деле не всегда был дворцом: изначально он использовался как приют для прокаженных женщин, но с годами превратился во вполне комфортабельную королевскую резиденцию. Именно здесь Георг предпочитал проводить зимние лондонские месяцы.
К этому времени Питера уже приучили ходить более или менее прямо, а не на четырех конечностях — именно так он передвигался, когда его нашли. Одетый подобающе для королевского двора, мальчик-дикарь с сопровождающими последовал за вооруженным охранником через внутренний дворик, по главной лестнице и затем через комнату гвардейцев в зал, служивший для приема послов. Питер, однако, был столь загадочным послом недоочеловеченной страны, что его решили перевести в Большую гостиную, являющуюся истинным центром придворной жизни. Почти ежедневно аристократы и министры, собравшись здесь, ожидали благосклонного внимания королевской семьи. Кроме того, это было самое лучшее место, где можно было оценить новых посетителей, поэтому именно Большую гостиную использовали для встреч с аристократами, разными необычными людьми, чужестранцами — членами королевских дворов. Правда, такую диковину, как бессловесный мальчик, придворные могли представить себе с трудом.
5 апреля лондонская газета «Вис Леттер» так сообщала о том, как Питера принимали при дворе:
В прошлую пятницу <Питера> представили Его Величеству и знати. Ему, как предполагается, около тринадцати лет, но он при этом не имеет ни малейшего представления о целом ряде вещей. Тем не менее, он уделил больше всего внимания Его Величеству и Принцессе, давшей ему свою перчатку, которую он попытался надеть на руку. Это мальчика, похоже, очень развеселило, так же как и золотые часы, которые он пытался пристроить на уши. Он был одет в синюю одежду; но ему, казалось, тяжело было выносить какую бы то ни было одежду вообще… Как нам стало известно, он будет передан под опеку д-ра Эрбатнота с тем, чтобы врач постарался сделать из дикаря социальное существо и научил его использовать речь.
Некоторым из придворных особенно «повезло» в тот вечер благодаря манере Питера выворачивать карманы окружающих в поисках угощения. Впоследствии предпринимались попытки «предупредить всех леди и джентльменов, желающих встретиться с Дикарем, ничего не носить в карманах во избежание неприятностей в будущем».
«Окультуривание» такого ребенка — задача, требовавшая большого таланта, поэтому король вверил судьбу мальчика в умелые руки доктора Эрбатнота, которого высоко ценил. Нужно было обладать недюжинными способностями, чтобы получить работу при дворе: достаточно сказать, что придворным композитором являлся не кто иной, как Георг Гендель. Питер стал жить в городском доме Эрбатнота, и невозможно было бы придумать лучшего места и времени для погружения впечатлительного мальчика в гущу лондонской жизни. Коллегами Эрбатнота по Королевскому научному обществу были Эдмонд Хэлли[4] и престарелый Исаак Ньютон. Кроме того, Эрбатнот считался одним из лучших лондонских литературных остряков и основал «Клуб бумагомарателей», куда входили его близкие друзья Джонатан Свифт и Александр Поуп[5]. Оба частенько появлялись в радушном докторском доме. Все эти незаурядные персоны, события лондонской жизни — в том числе и драматичное появление Питера — находились под постоянным наблюдательным взором Даниеля Дефо и эссеистов Эдисона[6] и Стила[7]. Мальчик из Черного леса, таким образом, приземлился аккурат в центр интеллектуальной вселенной той эпохи.
4
Эдмонд Хэлли, или Галлей (1656–1742) — английский математик и астроном; научно обосновал появление соленой воды в море.
5
Александр Поуп (1688–1744) — поэт, один из крупнейших авторов британского классицизма; реформировал английское стихосложение.