Я ещё раз глянул на мужика, сунул его револьвер в штаны и проверил карманы плаща. В них обнаружились грязные, измятые деньги, на которых, наверное, живут все известные вирусы и парочка неизвестных. А ещё в плаще таился ключ с брелком в виде черепа. От автомобиля?
Выйдя из проулка, я окинул внимательным взором все припаркованные около тротуара немногочисленные средства передвижения. Меня сразу же привлёк мотоцикл с нарисованным на бензобаке черепом из огня. На брелке было намалёвано такое же изображение. Кажется, удача сегодня на моей стороне. Ключ действительно подошёл к замку зажигания.
Я уселся на мотоцикл, завёл его и погнал по брусчатым дорогам района, могущего похвастаться старинными особняками, таксофонами, шумными площадями и уличными фонарями, согнувшимися буквой «г».
А вот после чугунного моста, выгнувшегося над грязной речушкой Чернявкой, уже началась окраина, застроенная бревенчатыми многоквартирными трёхэтажными домами с непременными решётками на окнах. Здесь брусчатые дороги сменились просёлочными. Однако электричество не ушло. Мутные окна квартир пропускали наружу жёлтый свет, сражающийся с сумраком. Возле одного такого дома я и оставил мотоцикл. Глупо ехать на краденном прямо к съёмной квартире. Потому-то дальше я и пошёл пешком, не обращая внимания на подозрительные взгляды местных обитателей.
Немного поплутав, я добрался до нужного дома. Он в числе ещё трёх хибар окружал небольшой двор, где с дохлой крысой играл пяток дети. А чуть в стороне от них парочка будущих художников рисовала мелом на металлической входной двери, будто бы исцарапанной гигантским ножом. Узнаю работу чёрной гончей. Одной из слабейших тварей, что посылают в разрывы ящеры, то бишь демоны на местный манер.
— Красиво, — оценил я художества детей. — Это принцесса?
— Ты чего, дядь, это жаба-а! — протянул один из них, возмущённо засопев сопливым носом.
— Так чего она белая? Зелёная же должна быть.
— Дык у нас нет зелёного мелка!
— Так, может, я куплю у вас один из белых мелков, а вы на эти деньги приобретёте себе зелёный или ещё что-нибудь?
— Не обманешь, дядь? — сощурился мелкий.
— На, — протянул я ему пару банкнот.
— Давай, — он торопливо схватил их и сунул мне мелок, не веря своему счастью. Наверняка на эти деньги он сможет купить с десяток мелков, а то и больше. Понятно, почему детские глаза загорелись от счастья!
— А ворона живого изловить сможете? Или грача? — спросил я, сверху вниз глядя на радостных «художников». — Заплачу в три раза больше, чем за мелок.
— Запросто, — заверил меня малец и азартно улыбнулся, продемонстрировав отсутствие переднего зуба. — Совсем вам жрать нечего, да? Ну, дык, если умеючи, то даже ворона вкусная. Но лучше, конечно, жирного голубя. Правда, они у нас уже шуганные, а вот вороны нет.
— Вот и принесите мне ворона или грача, — усмехнулся я и назвал номер квартиры. — Жду.
— Мы мигом! — выдохнул мелкий и вместе со своим товарищем ломанулся прочь.
А я открыл дверь и поморщился от запаха, царящего в подъезде. Сырость, приправленная «изысканными» нотками тухлятины. Нет, отсюда надо съезжать, а то даже перед Ищейкой будет стыдно.
Однако пока что я поднялся на второй этаж, ключом открыл дверь и вошёл в квартирку. Внутри меня ждал не люкс-номер, а скудно обставленная комнатушка с кухонькой. Но, хорошо хоть, водопровод имелся и что-то вроде душевой кабинки. И на том спасибо.
Я помыл руки ржавой водой, снял плащ и начал освобождать центр комнаты. Мне понадобится место. Много места.
Вскоре после моих трудов вся мебель выстроилась около стен, и настал черёд пыльного половика. Я с трудом отодрал его от досок пола, обнаружив под ним застарелую плесень, уже готовую перейти на новую стадию эволюции.
В этот миг раздался стук в дверь. Я открыл её и обнаружил довольных «художников».
— Вот! — протянули они мне и грача, и ворона.
Крылья и лапы птиц оказались спутанными бечёвками, но они отчаянно трепыхались, пытались клеваться и гневно вопили, однако вырваться из цепких пальцев пацанов не могли.
— В два раза больше птиц — в два раза больше плата? — весело усмехнулся я, сунув руку в карман, где, не считая, цапнул деньги.
— Можно в полтора, дядь, — пошли мне навстречу «бизнесмены».
Я благодушно хмыкнул, взял трепыхающихся птиц и вручил дилерам купюры. Они их с большой радостью схватили и умчались, сверкая пятками.
А я вернулся в комнату, где принялся чертить гексаграмму, вписывая в неё руны, отвечающие за магоформы «якорь», «верёвка» и прочие. Придётся вывести аж одиннадцать. Но, конечно, я не мог пользоваться теми магоформами, чей ранг был выше, чем у перстня.
Всего же в моей ауре пригрелись аж двадцать две магоформы. Каждую устанавливал знающий маг.
Реципиент же при жизни обладал всего пятью слабенькими магоформами. По крайней мере, так говорила его память, которую я успел поглотить, прежде чем он окончательно покинул это тело и ушёл на перерождение.
И уж реципиент никогда бы не сумел создать такую сложную гексаграмму. Даже я на неё потратил целый час. Весь вспотел и порядком устал.
Птицы же за это время уже приняли новую реальность и молча наблюдали за мной блестящими глазами-бусинками.
Я выбрал грача и поместил его в центр пентаграммы, а затем направил свою силу на магическую конструкцию. Из перстня вырвался серый туманный поток маны, ударивший в гексаграмму. Она стала наливаться призрачным светом, а перстень накаляться. Он был слишком слаб для такого сильного потока магической энергии.
В пыльном воздухе даже отвратительно запахло палёной кожей, а из-под перстня пошёл лёгкий дымок. Палец будто бы схватили раскалёнными докрасна щипцами. Но я лишь плотнее стиснул зубы, чувствуя, как по вискам скатываются струйки холодного пота.
Надо терпеть! Терпеть! Гексаграмма ещё недостаточно напитана маной! Сильные магоформы требовали гораздо больше маны, чем слабые. Терпеть!
— Гар-р-р! — внезапно отчётливо выдал грач и радостно запрыгал по гексаграмме, сверкающей, как замысловатая новогодняя гирлянда в семье сатанистов.
— Фух-х-х, получилось, — облегчённо выдохнул я, торопливо сорвал раскалённый перстень и сунул палец в кружку с холодной водой. Она чуть не закипела.
Глава 3
Грач вполне осмысленно оглядел комнату и проговорил хриплым, басистым голосом, ужасно картавя:
— Опять какая-то грязная дыра. Гар-р-р! Ну хоть бы раз царские палаты! Нет, надо было тебя всё же сожрать, когда ты был р-ребёнком. А я вместо этого трясся над тобой, думал, что мне воздастся сторицей, когда ты вырастешь! Гар-р! И вот награда для моих старых костей! Эх, видела бы твоя мать, по каким притонам ты меня таскаешь! Она со мной никогда так не поступала. Святая была женщина! Жаль, что ящеры всё-таки убили её. Но зато она не увидела, каким мучителем ты вырос!
— И я рад видеть тебя, Аким, — иронично ухмыльнулся я, мысленно вычеркнув из Списка пункт «воскресить семейного фамильяра».
— Р-рад он… давай уже, распутывай меня и рассказывай, как всё прошло? Сгинул принц? — с надеждой прокаркал Аким, прекрасно знающий местный язык. Мы же понимали, куда попадём.
— Хрена лысого он сгинул, — мрачно буркнул я и вкратце поведал Акиму то, что произошло в камере.
— Дерьмо ишачье! А ведь какой был план! — рассерженно прокаркал распутанный фамильяр, расправил крылья и попрыгал по комнате, приноравливаясь к новому телу. — Ну хоть эту стерву бессмертную опять одурачили. Но как же жаль, что я не увидел выражения её рассерженного лица. Гар-р-р!
Птиц Аким почему-то любил больше всего. Даже моей матери он служил в образе ворона, вот и привык каркать.
— Да-а, физиономия у неё была что надо, — с улыбкой вспомнил я и тут же мрачно добавил: — Теперь принц будет ещё более осторожным, но я всё равно доберусь до него. А прямо сейчас у нас есть три важные задачи. Первая: нужно найти мне ученика, поскольку так велит Список. Вторая: подготовиться к бою с Ищейкой. И третья: собрать достаточное количество ингредиентов для ритуала, открывающего путь в другой мир.