Выбрать главу

Кажется, ему трудно кого-то найти, чтобы тот принес вещь, сказал Пэйн.

Я удивлена, почему он думает, что это сможет полтергейст. Все знают, что существа, порожденные тьмой, не имеют силы в потустороннем мире.

Рубен отстучал ответ, от которого Пилар фыркнул:

— Нет, никто понятия не имеет, где эта эльфийская полукровка. Пока ты не вернешь статую, все вполне безопасно.

Если Рубен стал полтергейстом в результате проклятья, то, значит, что он таким не родился. Вполне вероятно, что у него есть силы в потустороннем мире.

Думаю, что хотя их не должно быть много, их может хватить. Я никогда не слышала о проклятых феях, но я вообще слабо разбираюсь в мире Фей. Итак, что мы теперь будем делать?

Узнаем, где статуя, а затем ты сама ее заберешь. Пэйн вошел в комнату, и его широкие плечи заполнили узкий дверной проем.

— Потерял статую, да? Как жаль. Сэм хотела бы ее вернуть.

Жизнь внезапно увиделась, словно со стороны. Через секунду после того, как были произнесены слова Пэйна, Пилар повернулся и оказался лицом к лицу с разгневанным вампиром. Но то, что он сделал потом, застало нас врасплох. Вместо того, чтобы напасть на Пэйна, бросить ему вызов, или даже посмеяться, поржать над бравадой Пэйна, он сделал нечто совершенно иное. Он убил меня.

Глава 16

Вопль, раздавшийся в маленькой замкнутой комнате, отзывался эхом снова и снова, и от этого ужасного звука свербело в мозгу. Только после того, как крик стих, и Пилар отступил от меня, я заметила в его руке нож. Нож, покрытый кровью прямо до рукоятки.

Что-то теплое впитывалось в мой свитер, и какое-то странное шипение и бульканье заполнило мои уши. Пэйн проревел проклятие и отодрал полтергейста от того места, за которое тот цеплялся, будто это была какая-то досадная колючка. Рубен перелетел через всю комнату и с глухим стуком врезался стену. Пэйн на мгновение недоуменно уставился на свою кисть, в которой осталась одна из рук Рубена, затем отбросил конечность и кинулся ко мне, а его чудные серебряные глаза стали почти черными.

За его спиной из комнаты выскользнул Пилар, за ним выполз раненый Рубен, оставляя след из маслянистой черной крови и аппортов.

— Они уходят, — попыталась сказать я, но со мною было что-то не так, что-то очень нехорошее. Я не могла произнести ни слова, и мой мозг, видимо, перешел в замедленный режим работы. Ноги подкосились, и я привалилась к стене, но Пэйн поймал меня прежде, чем я рухнула на пол. Пэйн?

Ради всего святого, не говори. Не двигайся, Сэм. Все будет в порядке. Крови много, но я как-нибудь остановлю кровотечение.

Его взгляд был полон ужаса, из-за чего у меня на глазах выступили слезы. Я попыталась коснуться его лица, но руки меня не слушались. Пэйн?

Я позову Финна. Мы поможем тебе. Поблизости есть больница. Не оставляй меня, Сэм, только не оставляй меня. Поклянись, что не оставишь меня.

Я не уйду, начала говорить я, но остановилась на полуслове, потому что поняла, что это неправда. Комната вытягивалась, как подзорная труба: Пэйн в одном конце, я в другом; и мы все дальше и дальше удалялись друг от друга, пока не оказались в противоположных концах длинного туннеля.

Пэйн, куда ты уходишь? Что случилось? Почему я не могу двигаться?

Сэм, черт возьми, не оставляй меня! В его голосе, звучавшем в моей голове, слышались слезы; слезы, тоска и боль такая глубокая, что резала мне душу. Держись за меня, Сэм. Будь со мной. Не отпускай.

Кажется, я не могу…

Меня относило, будто мое астральное тело в очередной раз улетало прочь, но что-то было не как всегда. Меня наполнил ужас, когда я, наконец-то, поняла, что происходит. Я изо всех сил боролась, чтобы не улететь, но была бессильна. Пэйн! Я не хочу уходить! Пожалуйста, не позволяй мне умереть! Я люблю тебя! Я не хочу оставлять тебя!

Я не отпущу тебя, любимая, ответил его голос в моей голове, далекий, но спокойный и обнадеживающий. Прости меня, Сэм.

Простить тебя за что? Спросила я сквозь горькие слезы. Мне хотелось кричать и биться, протестуя против жестокости судьбы. Теперь, когда я нашла Пэйна; теперь, когда он принял меня, и у нас впереди была вся жизнь — бесконечная, вечная жизнь — неправильно, что я должна быть оторвана от него. Пэйн! Пожалуйста! Помоги мне!

Прости меня, любовь моя.

Глубоко во мне распускалась боль, ужасная, разрывающая боль, отличающаяся от всего, что я когда-либо чувствовала, и на мгновение я испытала трепет от того, что могу что-то чувствовать — значит, я еще не совсем умерла. Серебряные глаза Пэйна обожгли меня за секунду до того, как сверкнули его клыки, в моей груди взорвалась мучительная вспышка, и на меня навалилась странная апатия. Он кормился с меня на убой, пил мою кровь, вбирая в себя все, чем я была, что имела, и что когда-либо буду иметь, оставляя меня… пустой.