Девушка на секунду замерла, а потом быстро что-то написала в блокноте, вырвала лист и отдала его парню.
- Давайте встретимся там в восемь вечера? – спросила она.
Изая посмотрел на лист – там был адрес парка Уэно и точное указание местоположения одной из скамеек.
- Хорошо. Я буду ждать, – кивнул парень и вернулся на станцию. Дожидаясь поезда, он засунул руки в карманы и начал раскачиваться с пятки на носок. На губах его играла ехидная усмешка. «И она попалась. Все попадаются. Даже скучно. Впрочем, нет – она еще не согласилась прыгнуть. Но это вопрос времени. Если все сложится удачно, уже завтра мы будем на крыше высотки. Ха, Юмэ, дождись меня! Я тебя спасу! Ты расправишь свои крылья!» – подумал он и шагнул в только что распахнувшиеся двери вагона метро.
Парк был окутан закатным сиянием летнего, жаркого солнца. Легкий ветерок шелестел зеленой листвой, а небеса напоминали палитру из неизвестных простым смертным красок. Прохожие вяло обмахивались газетами – на градуснике было плюс двадцать пять, а Изая, скромно сидевший на лавочке парка Уэно в ожидании своей очередной жертвы, был одет в теплую куртку. Никто не мог этого понять – даже всезнайка в области медицины, доктор Шинра. Он считал, что это связано с тем шоком, когда Изая перестал эмоционально развиваться – врач думал, что из-за сильнейшего стресса нарушилось не восприятие организмом тепла, а то, как его сознание принимало информацию, исходившую от рецепторов. Впрочем, мозг Орихары был в порядке – не было абсолютно никаких отклонений. Что, кстати, врач всегда говорил тем, кто называл парня психом.
- Добрый вечер, – поздоровалась Юмэ, подходя к лавочке. Изая подвинулся в сторону, и девушка присела.
- Добрый. Я думаю, нам все же есть о чем поговорить? – сказал он.
- Думаю, да. Вы хотите, чтобы я рассказала вам свою историю? «Честность за честность», или что-то в этом роде? – флегматично спросила девушка. – Хорошо, я расскажу. Никто не в курсе, но Вам я скажу. На работе есть один человек, Макото, он меня ненавидит с детства. Точнее, с четырнадцати лет. Я тогда отказалась встречаться с ним, и он меня возненавидел. Когда я впервые пришла на работу в банк, оказалось, что он работает там же, в том же отделе. Он решил мне отомстить и подставил меня. Он кое-что провернул, и теперь все улики указывают на то, что это сделала я. Впрочем, они есть только у него самого – он никому их не показывал. Макото сказал, что если я выполню его условие и выйду за него замуж, он уничтожит их. Но я в это не верю. И выходить за него не собираюсь. Но мой отец, если узнает, что потерял столько денег из-за меня, снисхождения не проявит. Он просто сдаст меня полиции, вот и все. Макото дал мне на размышление месяц, и он истекает через неделю.
- Это... ужасно… – прошептал Изая.
«Ничего себе, сюжет! Я думал, ее, как и большинство девушек решившихся на самоубийство, изнасиловали, а здесь фактически, ей грозит вечное рабство… Да уж, теперь понятно, почему она такая мертвая. Ее глаза… – парень повернулся и посмотрел на девушку. – Они…» Он замер. На дне прекрасных бездонных черных глаз он увидел дикую боль и безумное стремление жить. Нет, не желание – она не хотела жить. Именно стремление. Она хотела идти вперед, не сдаваться… но не могла. «Ее характер... он такой сильный... Может быть, она и правда сможет?.. Я так надеюсь на это... Она прекрасна… Чего?! Чего я такое несу?! Она просто самоубийца! Изая, хватит дурью маяться! Шизу-тян тебе по макушке знаком «стоп» вроде не стучал. Или я о чем-то забываю? Нет, точно не стучал. Хватит обсуждать глаза того, кому помогаешь…»
- Не знаю, насколько это ужасно, но из этой ситуации выхода нет – либо в тюрьму, либо в пожизненную кабалу. Но я лучше умру, чем выйду за него. Он мне противен. У него нет собственного «Я». Главное в человеке – его стремление двигаться вперед, его способность сражаться до конца, его сила духа…
Сердце Изаи пропустило один удар, и он во все глаза уставился на девушку, а она, глядя вперед, и словно не замечая собеседника, продолжала:
- Я всегда мечтала встретить человека, который не оглядывается на прошлое, живет сегодняшним днем и всегда, не смотря ни на что – ни на боль, ни на страх – идет вперед. Но я не такая. Я труслива, потому что не могу решиться и отказать ему прямо сейчас. Я пытаюсь прожить хотя бы эту неделю на свободе, но... но я уже не живу. И мне кажется, что сейчас для меня что тюрьма, что работа, что дом будут одинаковы, они будут моей могилой.
- У меня то же самое, – кивнул парень. – Я восторгаюсь сильными людьми. Но сам – слабак. Я не способен абсолютно ни на что. Я даже сопротивления этим подонкам оказать не могу – иначе отца уволят... И предать мать тоже не могу… Я думал о том, чтобы бросить все, и все же уйти из дома, но... я не могу так поступить с матерью – она его до безумия любит, и если ему будет плохо… Нет. Когда ему плохо, она пытается покончить с собой, а я не смогу остаться с ним вдвоем. Я эгоист. Только самое тяжелое – это то, что я прекрасно понимаю, что мать, хоть и любит меня, сможет пережить мое исчезновение. А вот если что-то случится с отцом – нет. И все-таки… нет, я не могу предать ее! Лучше смерть! – воскликнул парень.
- Смерть, – тихонько повторила девушка.
«Попааалась! – мысленно протянул Орихара. – Ну, все, наживку ты заглотила, осталось лишь потянуть леску».
- Смерть, – бесцветным голосом отозвался он. – Меня здесь ничто не держит.
- И меня, – холодно сказала девушка.
- А что если?..
- Если?
- Если отправить тело вслед за душой? – осторожно спросил Изая.
- Самоубийство? – переспросила девушка и слегка нахмурилась. Парень не ответил. Он сделал вид, что глубоко задумался. – Да... это было бы…
- Правильно, – закончил за нее Изая.
- Не знаю, насколько правильно… – покачала головой Юмэ. – Не вижу в суициде ничего «правильного».
- Это единственное, что может расстроить планы тех, кто нас убил. Это единственное, что может их самих поставить в положение, из которого нет выхода. Это не просто уход. Это выбор третьего варианта, которого у нас, как нам казалось, не было.
- Да, возможно, – пробормотала Юмэ.- Если написать в записке, кого мы виним в нашей смерти и описать все обстоятельства, это должно привлечь к ним внимание полиции. Но не будет ли это просто местью? Или побегом?
- От чего бежать тому, кто мертв? От жизни? А месть... мы делаем это не ради того, чтобы посадить их, а потому, что наша жизнь прервалась. Какой смысл в том, чтобы продолжать дышать, есть и пить, если мы не можем по-настоящему чувствовать?
- Вы правы…
- «Ты». Давайте перейдем на «ты»? Мы же собираемся вскоре расстаться с жизнью – к чему эти расшаркивания?
- Ты прав, – пожала плечами девушка. – Когда?
- Чем скорее, тем лучше.
- Боишься, что я передумаю?
- Нет. Боюсь, что если мы не сделаем этого сейчас, потом уйти вместе не получится – меня могут ранить, и я буду неделю валяться не в состоянии встать с постели, а после этого тебя арестуют.
- Хорошо. Назови день,- кивнула девушка.
- Давай... завтра? – осторожно спросил Изая.
- Давай, – пожала плечами Юмэ. – Как?
- Я люблю полет! – вдохновленно сказал Орихара, и впервые за все время разговора девушка посмотрела на него. Их глаза встретились, и парень замер. Он тонул и не хотел выбираться. Но прошедшая мимо группа подростков включила музыку на телефоне, и парень пришел в себя. Он резко дернулся и отвернулся.
- Так… Полет! – вернулся он к обсуждению способа самоубийства. – Я знаю одно очень хорошее место. Там никого не бывает, никто нам не помешает. Да и под зданием никто не ходит – мы никого не раним, если прыгнем с крыши.
- Хорошо, – тут же согласилась девушка. – А теперь скажи, – она вновь посмотрела на него. – Ты умрешь со мной?