- Ну, я пойду, а ты посиди, подумай и спрыгни – интересно будет глянуть на работу полицейских, – хмыкнул он и направился к выходу, но Юмэ подбежала и схватила его за руку.
- Подожди.
Парень фыркнул.
- Что еще?
- Спасибо. Ты показал мне, что жизнь стоит всех этих мучений. Ты дал мне силы жить. Я вижу, что делаешь это не для того, чтобы посмеяться над теми, кому помогаешь, а для того, чтобы они никогда этого больше не совер…
- Вот еще! – перебил ее Изая, вырывая руку. – Я никогда ничего не делаю просто так – я не благотворительная организация по спасению заблудших душ!
- Я вижу. Ты на добрячка не похож. Но знаешь… ты прав. Сильный человек должен идти до конца во всем. Если ты принял решение, ты должен довести дело до конца. И так во всем. Не отступать… Не сдаваться. Не оборачиваться!
В глазах девушки разгорался странный огонь, и Изая с безумной, отчаянной надеждой подумал: «неужели она?..» В следующий миг девушка сказала:
- Я хочу жить. Но я приняла решение, и я от него не отступлю. И это решение… умереть вместе с тобой!
В следующий миг Юмэ кинулась к парню и с безумным смехом толкнула его к краю крыши. Он не сопротивлялся. Он был счастлив. «Она смогла… Ее крылья не исчезнут. Никогда!» С болью в глазах и улыбкой на губах девушка обхватила Изаю руками, а ногами оттолкнулась от крыши. Все это произошло в один миг, и мало кто успел бы среагировать, но мафиози, привыкший к перестрелкам, мастер паркура, человек, всю свою жизнь ходивший по лезвию бритвы, сумел бы. Но не стал. Он обнял ее и прижал к себе. Падение было недолгим, но оно показалось ему вечностью. Никаких картин из прошлого парень не увидел. Он смотрел прямо в прекрасные черные глаза и видел муку, боль, решимость и надежду. Стремление бороться до конца. Даже если за гранью ничего нет – она будет верить и надеяться. Она будет бороться.
- Давай лететь вместе! – крикнул парень, и в следующий миг они достигли земли. Но не разбились. Они не могли разбиться, потому что всегда, во всех своих экспериментах с крышей, Изая просил помощи у Селти. Точнее, у доктора Шинры, который уговаривал Даллахан помочь, говоря, что иначе «жертва Изаи точно разобьется – он ведь никогда не отступает». Это было правдой. Орихара никогда не сворачивал с выбранного пути и не оглядывался. Однако он нашел бы иной способ спасти того, кто прыгнет. Он всегда находил выход из любой ситуации. Но Селти, несмотря на то, что была вестником смерти, была добра и не могла позволить кому-то умереть по глупой прихоти этого сумасшедшего, застрявшего в детстве.
Мотоциклист без головы держала в одной руке Изаю, который счастливо улыбался и неотрывно смотрел на свою жертву, а в другой – Юмэ, которая смотрела на парня. Но в ее взгляде не было счастья – там была боль. Когда девушка осознала, что они не разбились, мука сменилась непониманием, неверием, а затем напряжение ушло, и девушка рассмеялась. Нет, она расхохоталась. Безумно, надрывно, так, как всегда смеялся Изая Орихара, стоя на краю небоскреба и глядя в ночное небо самого неспокойного района Токио. В глазах парня промелькнуло удивление, а в следующий миг он тоже рассмеялся, но Селти отпустила его. Впервые Изая не сгруппировался перед падением. И не потому что не ожидал этого или не заметил движения валькирии. Нет. Просто ему было все равно. Настолько все равно, что он даже не почувствовал боль от удара о землю. Он наслаждался видом крыльев, что несли девушку, которая нашла себя. Нашла, и никогда не потеряет. Даллахан поставила Юмэ на землю, подальше от Орихары, и напечатала на айфоне: «надеюсь, ты поняла, что самоубийство – не выход. Тебе дали второй шанс – воспользуйся им с умом. А Изаю ты хорошо проучила». Девушка прочитала надпись и ее смех оборвался.
- Я не проучила его. Я просто… я не хотела умирать и не хотела, чтобы он умер. Ведь он помог мне понять, что даже я могу бороться. Нет, что каждый может бороться! Когда кажется, что сил больше нет и руки опускаются, нужно просто вспомнить, кто ты. Вспомнить, каким ты был в детстве. Тогда никто из нас не боялся оступиться, и мы верили в себя, так почему бы не поверить в себя снова? Почему бы не вернуться туда, где мы не боялись совершить ошибку и раскаиваться всю свою жизнь, туда, где мы точно знали, что впереди не только темнота? Тогда мы видели надежду, а потом потеряли ее. Я не хочу больше ее терять. Изая помог мне понять это – неплохо иногда быть ребенком.
Сердце парня замерло. «Не может быть… не может быть, чтобы она поняла меня! Она же самоубийца… Нет. Вот когда она собиралась прыгать с высотки, она была ей и не могла понять меня. А сейчас – она такая же, как я. Она нашла свое собственное «Я», нашла силу, дающую волю к жизни. Она не умрет. И я тоже. Она не сдастся. И я не сделаю этого. Она не свернет с пути, выбранного однажды. Как и я. И она понимает меня, потому что мы похожи. Нет, в чем-то мы вообще одинаковые», – подумал он. Селти озадаченно посмотрела на Юмэ и быстро напечатала: «Он тебе это сказал?»
- Нет, я просто так чувствую, – покачала головой девушка и прочла следующую надпись: «Ты в курсе, что Изая – ребенок? Его уровень эмоционального развития не превышает возраста пятнадцати лет. Он замер и не может повзрослеть».
- Это не правда, – покачала головой девушка. – Может, он и остановил его, но сделал это сам. По доброй воле. Иногда он бывает взрослым, и это не притворство. Не великолепная актерская игра. Когда мы летели, я видела его глаза. Он умеет быть взрослым, но тщательно давит это в себе. Он… он не такой, как обычные люди. Он сам контролирует свою жизнь. И делает то, что поможет ему не сбиться с пути. Потому что он борец.
Парень не хотел, чтобы все его тайны, особенно эту, раскрывали валькирии. Для него это было опасно. Он быстро поднялся на ноги, и, отряхиваясь, сказал:
- Ну что, суицидница ты моя, понравилось летать? Можешь повторить. Одна. И без Селти в группе поддержки. А я пошел. У меня еще очередь висит на сайте самоубийц. И все ведь жаждут перерезать вены, наесться таблеток или прыгнуть под поезд… Всё. Привет, Селти. Да, кстати – у меня к тебе разговор. Отойдем?
Валькирия покатила байк к выходу из темного грязного переулка, и Изая вприпрыжку побежал следом. «Мне нравятся твои крылья, но я не могу остаться. Я должен уходить. Я всегда должен уходить. Я не могу быть рядом с кем-то. Я всегда всем приношу боль. Вот такой вот я противоречивый – спасаю людей и делаю им больно. Иронично, не правда ли? Она увидела меня настоящего. Того, который всегда спит, и лишь в особые для меня мгновения просыпается... Не хочу, чтобы об этом кто-то узнал. Это может быть опасно. Как для меня, так и для нее. Селти не проболтается. Только Шинре, но у того хоть язык и без костей, но он умеет хранить секреты, особенно если знает, что это касается мира в Икэбукуро. Без меня баланс нарушится. Как и без него. Как и без Шизуо. Шизуо. А не сходить ли мне к нему, поразвлечься? У меня же отличное настроение и... Нет, не сегодня. Мне ведь хорошо, так почему в груди болит? Сходить к Шинре, что ли? Ага, и он пропишет успокаивающие капли, решив, что у меня от падения с высотки расшатались нервы. Нет уж. Обойдусь». Изая хорошо понимал людей. Его дедуктивный метод, которому он научился из многочисленных детективов, поражал. Да и в человеческих душах он отлично разбирался. Только вот одного человека он не мог понять. Самого себя. Если это касалось работы или его маленького увлечения, он прекрасно понимал себя, но когда дело касалось чувств, которые посещали его крайне редко – таких, как счастье, умиротворение, восхищение – он не мог их опознать. В других он это видел. В себе – никогда. Просто он не привык к таким чувствам. Они были для него нонсенсом.