Едва устроившись на диване для клиентов, @Scomorroh тревожно, запинаясь на каждом слове, спросил:
— Вы прочитали мой… э… дневник?
Я молча кивнула. Разумеется, я прочитала оставленную им в прошлый раз распечатку.
— Теперь вы понимаете, о чем я говорил?
— Честно говоря, не больше, чем до прочтения. Это вполне годный отрывок из какого-то вашего произведения. Я не большой знаток этого жанра, но мне было интересно, что же там дальше и как устроен придуманный вами мир.
Он скривился, будто от сильной боли.
— Да нет же! Я не придумывал этот мир, в том-то все и дело! Я в него перенесся и жил там почти неделю. Я… Ну как вам объяснить!? Когда я придумываю мир, пишу книгу, я всегда знаю, ЧТО я делаю. В остальное время я отвожу ребенка в школу, хожу на работу в редакцию, разговариваю с женой, сплю, наконец, в собственной постели, чищу зубы — что там еще делают люди в нормальной жизни?
Это был почти дословный повтор того, о чем мы уже говорили. Помнится, в прошлый раз я спросила, как он перенесся в тот мир, и @Scomorroh понес откровенную околесицу. Попробуем зайти с другой стороны:
— Почему вы думаете, что куда-то перенеслись? Наше восприятие времени очень субъективно…
Он нетерпеливо прервал меня:
— Так вот, я же и толкую об этом! Меня нигде не было целых пять дней! Жена с ума сходила от беспокойства. И у нас был крупный скандал: она решила, что я играл все это время, забыв обо всем на свете. Но ведь если я играл, то это должно было где-то быть? Нужен компьютер, — так? И знаете, я конечно, эксперт по играм, но я не сумасшедший, не псих! Я отлично понимаю, что делаю. И потом, есть же физиология, в конце концов! Нужно есть, пить, ходить в туалет, простите! И даже по молодости я никогда не терял… Ну, скажем так, почти не терял чувства меры!
Он вскочил с дивана и начал лихорадочно метаться по кабинету. Подошел к стеллажу с книгами, машинально достал толстенный тревожно-оранжевый том «Психосоматики» Малкиной-Пых и засмеялся:
— Ну, психологи, ну вы даете! Я уж думал, что ваше отчество — Хризантемовна — это предел. Но Малкина-Пых! Пых! Ох, простите!
Он стоял, потрясая книгой, и хохотал, широко и раскатисто, самозабвенно, утирая слезы, всхлипывая в тщетной попытке прекратить хохот. А я, похолодев от ужаса, думала: «Он сумасшедший! Он безумен, и я ничем не могу ему помочь!»
— Вам принести воды? — спросила я как можно более ровным голосом.
@Scomorroh поставил книжку на место, хохотнул коротко и гулко, как будто на прощание, и плюхнулся на диван.
— Нет, воды не надо. Ох, и чего я так развеселился? Но знаете, мне стало намного лучше. Как-то легче стало. Это нормально, доктор?
— Нормально. Вы снизили уровень внутреннего напряжения. Смеяться вообще полезно, как и кричать, кстати.
— Что кричать?
— Все равно что. Даже просто: ааааа!
Ни секунды не размышляя, @Scomorroh сложил ладони рупором и заорал во всю силу легких. У меня заложило уши. А он, склонив голову влево, прислушался к своим ощущениям и изрек:
— Нет, смеяться было эффективнее. Но это тоже ничего. Давайте вернемся к нашим баранам. Вы прочитали мой дневник…
— Почему вы называете это дневником? Почему вы настаиваете на этом? Это совершенно явно художественная литература!
— А вот и нет! И что самое печальное, я больше ничего не могу вспомнить. Для недели, проведенной черт знает где, это маловато, но как я ни силюсь, вспомнить остальные дни не могу, хотя точно знаю, что что-то там происходило. Вот вы все про себя помните?
— Думаю, что да.
— А вот и нет! Я вам назову дату: 17 ноября 2005-го года. Что вы делали в этот день?
Писатель смотрел на меня с видом победителя, а не знала, плакать или смеяться.
— Я поняла вашу мысль, и вы правы, но ирония состоит в том, что именно этот день я могу рассказать вам почти поминутно, со всеми подробностями. Меня так и подмывает спросить: почему именно эта дата пришла вам в голову?
Он картинно развел руками:
— Формально никакой особой причины у меня нет, но для вас это число что-то значит?
— Да. Скажем так, в этот день я пережила одно из самых сильных потрясений в жизни. Но такие даты есть у каждого человека.
Он пересел на банкетку, стоявшую рядом с моим креслом и взял меня за руку, просительно и даже заискивающе глядя мне в глаза. Я отметила про себя, что у него ледяные руки.