Ноддцы неутомимо шагали вперед, влекомые одним им ведомым чутьем к месту падения лодки.
— Конечно, жив, — кивнул я на мертвецов, — вопрос в том, надолго ли.
— Смотри туда, — Рэнсон вытянул руку с зажатым в ней тонким кинжалом. — Видишь, там, на вершине?
Я видел. И старательно отгонял от себя мысли о том, что придется подниматься к чернеющим на фоне вымерзшего до прозрачной голубизны неба гнутым башням проклятого замка. Мало мне того, что тварь пригнала сюда Замок-Скалу, так еще все это случилось рядом с замком культа Черных Елей.
Замок считался заброшенным, но разве можно быть в чем-то уверенным, если речь идет об этих безумцах, которых опасались даже душители с пыльных равнин страны Желтых Дорог?
И тут же рядом с замком что-то мелькнуло. Слабый отблеск, отраженный полоской стали или зеркальным забралом одного из воинов Сереброликого.
А, может, просто случайный отблеск на изломе скалы? Слюда на солнце заиграла?
Но я знал, что обманываю сам себя.
Впереди гортанно закричали на ноддском, и мы с Рэнсоном побежали на крик.
Побежали — это громко сказано. Мы, сопя, ломились сквозь сугробы туда, где вокруг упавшей лодки уже собрались наемники.
Мертвецы стояли поодаль, глядя неподвижными глазами вдаль. Охраняли остальных. Командир ноддцев, беловолосый невысокий крепыш, отошел в сторону, открывая нам обзор.
Полупрозрачный корпус лодки треснул посередине, и из него вытекала сероватая слизь. Пилот старался посадить смертельно раненое существо как можно мягче, и это ему почти удалось, но сыграл злую шутку все тот же слежавшийся в хрустящие пласты снег. По нему лодка заскользила, ее развернуло и впечатало прямо в раскинувшую толстые нижние ветви черную ель.
Я задумчиво смотрел на сидящего в пилотском кресле мертвеца. Ветви пробили ему горло и грудь и сейчас медленно втягивали в себя сочащуюся по коре кровь.
Я знал, что несколько часов спустя от тела останется только обтянутый прозрачной кожей скелет, а с ветвей дерева закапают медленные тяжелые капли — ель потеплеет, оживет, распушит иголки, смакуя нежданное жертвоприношение.
— Идти наверх, — с жестким акцентом сказал командир наемников. — Вести малтшик. Женщина сзади. Нога подвернут. Их вести быстро.
Я молча кивнул. Мы переглянулись с Рэнсоном. Ждать подмоги? Неизвестно, будет ли она, битва продолжала греметь позади, в долине. И, судя по поднимающимся клубам густого черного дыма и тяжелым темно-красным проблескам, пытавшимся его прорвать, ее накал рос.
— Вперед. Сохраняем осторожность, мертвых пускаем первыми, — скомандовал я, и мы двинулись вверх по тропе.
Мертвые ноддцы бежали неуклюжей, но сноровистой трусцой, за ними бесшумно скользили, используя деревья как прикрытие, их живые товарищи. Мы с Рэнсоном бежали за ними по тропе, прикрывая друг друга. Мой боевой браслет пульсировал, сигналя о том, что где-то поблизости есть враг. Живой враг. Но пульсация была неопределенной и только сильнее нервировала. Видимо, кто-то прикрывал противника, маскируя их намерения.
Или это сам лес давил, душил, и осколок древнего кристалла начинал вибрировать ему в такт?
Нехорошие здесь были места, очень нехорошие.
Я некстати вспомнил легенды, ходившие о Черном лесе и замке на вершине скалы, и вздрогнул. Говорили, что именно здесь тоньше всего граница между нашим миром, и теми сферами, из которых приходили ночные ползуны, летатели, твари, служащие теперь Сереброликому, и демоны, что хохоча, сводят с ума одиноких путников.
Недаром культисты выстроили свой замок именно здесь.
Нас встретили там, где я и рассчитывал.
Тропа поворачивала, выводя нас к склону горы, к упавшим в незапамятные времена валунам, за которыми так удобно укрыть воинов. С верхушек которых так удобно послать стрелу или сгусток драконьего пламени.
Раскаленная струя, выпущенная из бронзовой трубы, исписанной сдерживающими рунами, ударила в шедших первыми ноддцев. Мертвецы горели молча, продолжая стремительно мчаться к валунам. Огонь свалил лишь одного из них, остальные исчезли из виду. Отвратительно воняло паленым волосом, сладко — горелым мясом.
Зазвенела сталь, раздались первые крики. Плеснуло на снег красным.
Вслед за мертвецами, мы ворвались на тропу. Стремительным выпадом Рэнсон поразил в горло набегавшего на него воина в странных пластинчатых доспехах, топорщившихся по краям острыми плоскими иглами.
Их было не менее двадцати, большая часть бросилась на наш отряд, но несколько человек выцеливало сверху мишени, направив вниз бронзовые трубы с драконьим пламенем.
Гортанно каркнул маг, направляя посох на вершину ближайшего валуна. Взвизгнув, камень лопнул, разлетелся на осколки. Каменная шрапнель хлестнула по сторонам. Падали, сраженные обломками люди, трещало дерево, висела в воздухе каменная пыль. Я застыл посередине тропы, стиснув зубы, и ждал, когда мне снесет голову.
Все закончилось так же стремительно, как и началось.
В лесу снова воцарилась тишина.
Я осмотрелся. Тут и там, копошились в снегу неясные фигуры, поднимались, шатаясь, делали пару шагов, падали снова. Однако ноддцы не пострадали.
Лишь маг стоял, согнувшись, смертельно белый, и тяжело дышал. Командир ноддцев отдал короткий приказ, и наемники отправились добивать уцелевших врагов. Маг снизу вверх глянул на меня. Сказал, удивительно правильно выговаривая слова:
— Плохо здесь. Меня надолго не хватит. Словно колпаком все накрыто.
Я коротко кивнул:
— Идешь позади. Что можешь — делаешь.
Мы бросились вверх по тропе. Трое мертвецов не смогли идти дальше. Тот, в кого попал заряд драконьего пламени, превратился в пыль, двоим подрубили тяжелыми секирами ноги. Мы оставили их позади — неподвижные фигуры, сидящие по обе стороны тропы, сложив руки на рукоятях двуручных мечей.
Замок приближался, нависал мрачной молчаливой бесформенной громадой.
Почему мальчишку решили похитить именно сейчас и именно здесь? Что такого в этом старом полуразрушенном замке?
Ноддский маг оказался рядом. Он обеспокоенно посматривал по сторонам, но мне не нужно было обращаться к нему — я чувствовал, как наливается неприятным теплом браслет на левой руке. Черные ели по бокам тропинки становились все гуще, они словно вбирали в себя тьму зимнего неба и изливали ее на нас потоками густой злобы. В кронах замелькали острые холодные лица, с ненавистью глядевшие на нас — жалких смертных, посмевших забраться в их святилище.
— Кто они такие? — спросил я ноддца, чтобы отвлечься от густеющего безумия.
Колдун был все еще мертвенно бледен, дышал тяжело, но бежал рядом, не отставая, и по сторонам поглядывал остро и внимательно.
Вопрос этот, конечно, мне надо было задать гораздо раньше, но события развивались столь стремительно, что чудом было даже то, что мне с Рэнсоном удалось узнать, куда направлялись похитители и организовать погоню.
— Древнее зло, — коротко выдохнул колдун. Помолчав, добавил, — Их почти истребили. И они ушли сюда, в горы, где грань между мирами настолько тонка, что можно услышать голоса призраков. Здесь нельзя жить, здесь люди сходят с ума и перерождаются. Они уже не люди.
Тропа повернула, и мы оказались на полукруглом уступе, нависшем над пропастью. На другую сторону провала вел узкий — двоим не разойтись — мост. А перед мостом стояли две высокие худые фигуры в черных свободных одеяниях, украшенных причудливыми серебристыми узорами. С неестественно спокойных бледных лиц на нас смотрели черные провалы глаз. Руки с длинными ухоженными пальцами сжимали тонкие цепочки, которые, казалось, никак не могли сдержать мощь чудовищных порождений стылых гор, замерших у ног адептов. Под прозрачной кожей ходили ходуном темные узлы мускулов, видно было, как толчками течет по венам синеватая кровь. Твари скалили длинные серые клыки, ворочая безглазыми башками.