Когда грязные тарелки перекочевали в посудомойку, а на столе остались только коньячные рюмки, Марк посерьезнел и, как-то внутренне подобравшись, сказал:
— Ну, говори, что у тебя случилось?
От неожиданности я поперхнулась конфетой — ужасно неприятно, кстати. Закашлялась до слез, и Марк заботливо постучал мне по спине и подал стакан с водой.
— Только не говори, что у меня все на морде написано! — огрызнулась я, едва обретя способность к членораздельной речи. Он утвердительно кивнул и даже прихмыкнул. Ну конечно же написано, скрытность вообще не входит в перечень моих талантов.
Рассказывая об эпическом явлении в моей жизни таинственного Дар Ветра, я внезапно поняла, что почти каждый день отмечен его присутствием.
— Понимаешь, я вообще думала, что он — моя галлюцинация. Чуть мозг не вывернула наизнанку, пытаясь понять, в уме я или уже нет. Но как-то раз мы с Наташкой встречались в кафе — потрепаться за жизнь, она опаздывала, и тут явилось это несчастье. Как всегда, совершенно бесцеремонно уселся за столик, тут же оброс ноутом и двумя телефонами и принялся меня доставать. Приходит Наташка. Я — ни жива, ни мертва, пытаюсь игнорировать его присутствие и не отвечать на реплики. Она смотрит на меня странно, а потом протягивает ему руку, представляется. А он такой галантный оказался, и ручку ей поцеловал, и привскочил, как настоящий. Только я одна сижу как дура и тайком себя за коленку щиплю. Потому что вдруг это не Наташка, а на самом деле тоже галлюцинация?! Ну, не выдержала и спросила, видит ли она его? Она на меня смотрит как на полоумную и осторожно так отвечает: «Ну даааа». Я ее попросила меня ущипнуть за руку как можно сильнее — вроде не галлюцинация, потому что рука аж вспухла, а через час синяк налился. Вон, до сих пор след. Слушай, ты тоже видишь его?
Марк захохотал:
— Что, синяк тоже может быть галлюцинацией?
— Чисто теоретически — да. И ты тоже можешь быть не настоящим, а воображаемым другом. И вообще у человека на самом деле нет критерия для определения реальности происходящего, потому что вся наша реальность — продукт деятельности мозга. Мы от него целиком зависим. И выйти за его пределы, чтобы выяснить, корректно ли он отображает мир, не можем. Научный факт!
Марк смотрел на меня с нескрываемым снисходительным удовольствием, ну да, как на юного дауна — любимца семьи.
— Но тогда какая разница, галлюцинация твой Дар или нет?
Я вздохнула. Вот всегда так, формально Марк прав, а на самом деле просто издевается самым бесстыдным образом.
— Разница есть и большая. Если он реальный человек, то он меня преследует. И я не могу понять, зачем и почему. И как он вытворяет все эти странные вещи — включая толпу у метро. Чтобы это все провернуть в реальной жизни, нужны фантастические деньги. Но тогда должна быть цель. Вот. И я подумала… Ну, то есть я хотела… Хотела тебя попросить как-то помочь мне с этой проблемой.
Марк одобрительно обнял меня за плечи.
— Молодцом! Растешь над собой, просить вон научилась. Почти. То, что с тобой происходит, не плохо и не хорошо — просто ЭТО происходит. Я расскажу тебе кое-что, но очень прошу: никому и ни при каких обстоятельствах говорить это не надо.
Следующий час я молчала, а он говорил. Тщательно подбирая слова и не реагируя на мои испуганные взгляды и восклицания. То, что он рассказал, не укладывалось ни в какие рамки здравого смысла, и скажи это любой другой человек на планете, я бы высмеяла его и порекомендовала бы полечиться у психиатра.
Его предупреждение хранить все в тайне было совершенно излишним. Трудно рассказать то, что не укладывается в голове и вообще не понятно.
Как-то удалось примириться с двумя положениями: наш мир, который мы привыкли считать единственно реальным, претерпевает необъяснимые изменения под воздействием какой-то альтернативной реальности уже сейчас, и в ближайшее время должно произойти нечто, что окажется либо концом света, либо началом новой эпохи, либо пройдет, как корь. Только этой «корью» переболеет не человек и даже не человечество, а планета Земля. Каким-то образом в этом всем задействованы лабиринты и башни.
Незаметно для себя я выпила три или четыре рюмки коньяка и сильно захмелела. Мною овладело беспричинное веселье и молодецкая удаль из серии «море по колено». Я даже принялась изобретать способ спасения всего от неизвестно чего в одной отдельно взятой реальности. Заскучавший Марк решил сменить тему:
— А скажи-ка мне как психолог, может ли человек одновременно ощущать себя двумя разными людьми?
— Маааарк! Ты с дуба рухнул? Ты же вроде материалист и прагматик, грамотный взрослый мужик! Даже в кино человек ощущает себя разными людьми ПО ОЧЕРЕДИ, а не одновременно. Хотя это все на девяносто процентов бред и сказки.
— Спокойно, не ори. Я тебя внятно спрашиваю: может ли быть так, что человек идет на встречу с кем-то, то есть он уверен, что идет на встречу с кем-то другим, но на самом деле этот другой — тот же самый человек. И при этом встреча происходит. И человек уверен, что ему передали нечто очень важное, но на самом деле никто ему ничего не передавал.
— Слушай, ну это не ко мне. Это психиатрия. Я не знаю, галлюцинации, например. Или что-нибудь комбинированное, бред, а потом галлюцинации, или в обратном порядке.
Марк слушал меня с нескрываемой досадой.
— А если точно известно, что с точки зрения психиатрии человек здоров?
— Симулянт. Или мистификатор. Ко мне такой тут один трижды приходил, всю душу вымотал. Первый Я, Второй Я, провалы в памяти, вариативная реальность. В анамнезе бытовой алкоголизм и марихуана. Вот и все объяснения!
Марк был серьезен, как священник на похоронах.
— А можно поподробнее? Что за человек?
— Нет, нельзя. Во-первых, режим конфиденциальности, а во-вторых, я тебе говорю, что все это мистификация и разводилово чистой воды, тем более, что он жур…
Я осеклась на полуслове. Марк светски улыбнулся и пригубил коньяк.
— Журналист. Ага. Интересно.
— Все. Прекращаем этот разговор. И вообще, мне он мог сказать все, что угодно, я же не проверяю, кто он там на самом деле. Может, не журналист вовсе, а просто великовозрастный балбес. Дворник!
Он слушал меня и улыбался. И смотрел теплыми-теплыми глазами. Помимо воли я расслабилась, и через минуту уже не могла понять, что меня так сердило и что вызвало такую бурю негодования и тревоги. Это Мааарк! Он приехал в гости и все хорошо. Все так, как я люблю — тепло, защищенность, безусловная нежность.
— У, мать, да тебя совсем разморило!
Его голос звучал будто издалека — знакомый, надежный голос мужчины, защитника, покровителя.
— Слушай! А в этой самой начавшейся мутации предусмотрена возможность перемещения между реальностями? Раз уж есть какие-то другие реальности!
Язык плохо меня слушался — ох, не умею я пить и никогда не умела — но я все-таки продолжала, старательно выговаривая слова:
— Мне вчера рассказал один мой клиент-писатель, что из пере-ме-щения возвращаются в исключительно стерильных ботинках. Только все холодное очень. Я его к психиатру откомандировала. Слушай, раз уж все так вышло, перемести меня тоже в параллельную вселенную, а? Я сегодня там — я махнула рукой в сторону кабинета — в @LiveJournal все подробно изложила, куда мне надо.
Марк спросил, подходя к двери:
— Можно ознакомиться с твоим параллельным миром?
Я великодушно ответила:
— Валяй!
— Какой у тебя там пароль?
— Ты с ума сошел? Пароль? У меня? От кого прятаться, здесь только я и мои тараканы! Да, знаешь шутку? Про психолога и тараканов? Не тот психолог, у кого нет своих тараканов, а тот, у кого они ходят строем по заранее определенному маршруту!