Я стрелой метнулся к ноутбуку @LenovoRu, чтобы пересмотреть демку еще раз, но второй раз она не открылась, выдав сообщение об отсутствующем файле. Нажал Back и вывалился в дефолтную #fb-шную 404-ку: «Запрашиваемая вами страница не найдена. Вы нажали на устаревшую ссылку или неправильно набрали адрес». Поиск среди френдов тоже ничего не дал, пользователя Джона Гумилева не существовало. Получается, вся миссия этого бота, созданного год назад, была лишь в том, чтобы показать мне демку какой-то игры? Хотя, конечно, не «какой-то», а… Перед глазами всплыли крупные ноздри ящера, из которых с шумом и свистом вырывался пар — это был эффект субъективной камеры, когда зритель наблюдает за картинкой с позиции первого лица, а не третьего. Самый завораживающий эпизод всего ролика, когда камера была поставлена на точку зрения летящего дракона. Пальцы автоматически растопырились на клавишах Ctrl+Alt+N, я продолжаю запоем писать.
Глава 5
Специалист
Один и тот же звук не дает мне покоя.
Иногда кажется, что стоит мне закрыть глаза, как я его снова услышу.
Все просто: сначала раздается шуршание магнитной пленки. Затем звучит голос. Кто-то усталым и надменным тоном повторяет слова.
И я не знаю этого языка.
Для справки: я понимаю речь десяти ведущих мировых держав. Способен вести светскую беседу на суахили, фарси и урду. Могу отличить дунбэйский диалект китайского от харбинского и от того, как говорят в Нанкине, а также определяю по нескольким фразам, из какого российского города вы перебрались в Москву.
Тихое шуршание магнитной пленки…
Если бы я ходил к психоаналитику, он бы наверняка назвал такое состояние неврозом.
За время моей работы мне доводилось слышать разное.
Пение маньяка, только что зарезавшего пятерых человек.
Хруст, с которым ломаются человеческие кости.
Слова и интонации, которые выражают предательство, нарушение клятв, любовь, ненависть, скуку, равнодушие, отвращение. Фоны тихо сдерживаемой ярости, неуместной патетики, горячей преданности. Голос, которым отдают беспрекословные приказы. Голос, которым благословляют на убийство.
Я могу дать, как минимум, десять определений любому услышанному звуку, потому что в этом заключается моя работа.
Можно сказать, что я звукооператор, вот только я ничем не оперирую.
Я лишь фиксирую и анализирую.
Когда вы делаете звонок другу, чтобы поздравить его с днем рождения.
Когда вы звоните на мобильный своему ребенку, чтобы поинтересоваться, где он находится.
Когда вы что-то насвистываете у себя дома, полагая, что вас никто не слышит.
О, не беспокойтесь.
Возможно, вас и вправду никто не слушает. Но есть некая (весьма невеликая, впрочем) вероятность, что ваши слова разложит на составляющие и проанализирует на предмет эмоций кто-то вроде меня.
Так что можете расслабиться. Если вас все же прослушивают, вряд ли это будет кто-то из моих коллег: психолингвистов вроде меня привлекают к делу только в особых случаях.
Конечно, вы никогда не слышали и ничего не знаете о том, где я работаю. И я думаю, что никогда и не узнаете.
Официально я нигде не числюсь.
Даже если вдруг вы совершенно случайно войдете в ничем не примечательный офис на #mayakovka, вас встретит вежливый охранник в элегантном костюме, который внимательно вас выслушает и выпроводит: о, вы ошиблись, вам направо от входа, следующая дверь. И вы ему поверите и выйдете, потому что это не просто охранник, а высококлассный спец, владеющий приемами вербального и невербального психологического воздействия. Едва покинув здание, обратно вы уже сюда не войдете даже в бреду или в пьяном угаре: свой толстый конверт с зарплатой наш специалист получает вовсе не за то, что торчит на входе цивильным секьюрити.
Впрочем, не буду утомлять лишними подробностями.
Организацию, где я работаю, нельзя даже назвать секретной, потому что не существует никаких бумаг, которые подтвердили бы существование такой структуры. С нашими «охранниками» они и вовсе не требуются.
Разумеется, у нас у всех есть документы прикрытия, и они в полном порядке. Разумеется, ежемесячно получаемые суммы в конвертах удерживают сотрудников от того, что принято называть утечкой информации и нелояльностью. И, разумеется, каждый из нас будет гарантированно молчать о том, чем занимался, если решит вдруг сменить место работы. Впрочем, я опять отвлекся на ненужные детали.
Ту пленку, которая сейчас занимает все мое рабочее время, принес человек из органов (я всегда посмеиваюсь про себя над этим определением, звучащим как физиологический трюизм).
У нашей частной организации несколько постоянных клиентов. В том числе и спецслужбы.
Полтора месяца назад наш босс Шаман (фамилия у него догадайтесь какая? Правильно, Шаманов!) вызвал меня к себе в кабинет и сходу представил невысокому коренастому типу:
— Вот наш лучший спец, @Knyaz_E. Можете называть его Князь. Так сказать, Князь мира сего, — попытался пошутить мой начальник.
— Марк, — коротко представился крепыш в дорогом костюме.
Я не стал задавать лишних вопросов. Судя по тому, как разговаривал со мной этот самый человек из органов, когда давал инструкции, я могу предположить, что он из ФСБ и в чине явно выше капитанского.
Ничего интересного.
А материал он выдал очень занятный. И, что непривычно, на старинной магнитной микро-кассете @OlympusAudio под диктофон.
На записи — диалоги двух людей. Первый голос ничем не примечателен, как и серый костюм, который наверняка носит его владелец. Профессиональные достоинства подобных личностей — отсутствие воображения и исполнительность. Умеренность и аккуратность. Сервильность. Предельная лояльность к вышестоящим чинам.
А второй голос — как хлыст. Он бьет по нервам и держит меня в напряжении.
Обладатель голоса, Господин Второй, как я его для себя назвал, произносит слова с неправильным интонированием, словно лет двадцать жил где-то далеко за пределами России. Но вот где? Я, к стыду своему, пока определить не могу.
И это бесит.
Тихое шуршание магнитной пленки.
На следующий же день я решил окончательно разобраться с поступившим заданием. Прямо вот с утра, и чтоб закончить до обеда. Бог с ним, с этим неведомым языком. Все, что от меня сейчас требуется — сделать для Марка исчерпывающую характеристику личности Второго на основе тембра, обертонов, манеры произношения слов и других параметров. Призывая себя не зацикливаться на загадке языка, я включил диктофон.
«… Всадник?
— Madar.
— Арбалет?
— Guarostan.
— Воин?
— Mаsat.
— Телевизор?
— Вы издеваетесь?
— Не отвлекайтесь. Телевизор?
— Телевизор. Нет такого понятия».
Проблема как раз в том, что я не знаю языка, на котором говорит Второй. Конечно, я не всеведущ, и в моем лингвистическом образовании есть серьезные пробелы. Например, я никогда плотно не работал с языками тупи-гуарани, про папуасские наречия вообще молчу. Но что-то мне подсказывает, что это все явно из другой области.
Проматываю пленку дальше. Вчера я ее так и не дослушал до конца.
«… никогда ничему не учит, — говорит Второй. — И это прискорбно.
— Что вы имеете в виду?
— Вам известна ситуация с Локусом-2. Когда нет немедленной отдачи, проект пускается под нож, несмотря на все перспективы, бесценность и уникальность. Это даже не глупость. Это преступление.
— Вы же понимаете, почему это происходит и на чем выстроена вся наша система. Сведения, полученные из одного источника…
— Я знаю, на чем держится ваша система, — нетерпеливо перебивает Второй. — Кучка самовлюбленных кретинов решила, что ей все позволено, когда самых недовольных закатали под ковер. И именно ваша система поддерживает этих идиотов. В доме уже вспыхнул пожар, а вы все пытаетесь размышлять о том, чем топить камин.