Преодолевая дикое сопротивление ветра, я как раз только-только успел подтянуть к голове неуклюжие руки и нащупать пальцами в толстых перчатках очки-консервы на лице, выяснив таким макаром, почему встречный воздушный поток не хлещет по глазам, как вдруг сквозь оглушительный свист ветра до уха доносится отчетливый щелчок.
И я тут же замираю в невесомости на высоте примерно ста-ста пятидесяти метров от земли.
Напротив из сгустившегося воздуха бесшумно материализуется знакомый экран с текстом:
Отчет Контролера за миссию Странника «Де’Бинэ Сача»:
Реализация запроса Зрячего на 95%.
Прохождение миссии с оценкой 5±+ признано успешным.
Награда за прохождение миссии +217254 очков кармы.
Штраф Контролера за экстренное воскрешение затухающего тела Странника −70000 очков кармы.
Текущий баланс кармы Странника: −710544 очков кармы.
По запросу на возвращение в родное тело Странника ответ отрицательный.
Срок угасания родного тела Странника продлен на 47 часов 04 минуты, и на текущий момент (с учетом пост-воскресного бонуса Контролера) он составляет: 129 часов 14 минут.
По запросу на реализацию миссии «Дюбинг Зак» ответ положительный.
И по традиции, стоило мне дочитать текст до конца, как белый экран с рядами черных знаков сменился изображением просторной палаты реанимации, где камера сразу наползла на мое подключенное к ЭВЛ неподвижное тело.
На этот раз дежурная санитарка обнаружилась уже внутри помещения, и среди пребывающих в коме собратьев по несчастью здоровенная толстожопая бабища, в карикатурно зауженном и укороченном халате (так что эта пародия на униформу на ее пышных телесах буквально трещала по швам), облокотившись левой рукой на швабру, и с пафосно поднятой свободной правой рукой, зависла аккурат возле моей кровати.
Изображение на экране ожило, и я услышал:
— Ну уж нет, боксерчик, так просто ты от меня не отделаешься, — зачастила толстуха, размахивая жирным, как сарделька, пальцем над моим запечатанным в дыхательную маску лицом. — Машку, старуху эту бесстыжую, вон, аж трижды за раз порадовал. А как до меня, значится, очередь дошла, сразу слабосилком прикинулся. Не-не-не, так не пойдет. Пока не ублажишь так же и Зинаиду Спиридоновну, я с тебя, паршивец, не слезу. Всю ночь терроризировать буду, так и знай. Потому трепещи. И готовься.
Выплеснувшая наконец весь скопившийся яд в мой адрес толстуха, подхватив швабру, начала яростно натирать под моей кроватью пол.
Набежавшая, меж тем, на толстощекое лицо санитарки камера без прикрас показала мне изрытый оспинами плохо залеченных чирьев широкий лоб, многоярусный трясущийся подбородок, близко посаженные и определенно косящие к переносице глаза, и породистый нос картошкой, с красными прожилками выступающих капилляров, указывающих на пристрастие дамы бальзаковского возраста к крепкому алкоголю.
Увы, молчание надраивающей пол мегеры продлилось не долго.
— А Манька твоя, ты гля, что-то совсем за тобой не следит, — запыхтела санитарка, ловко орудуя шваброй. — Вон, под кроватью пылищи сколько скопилось. И че ты, боксерчик, нашел в этой ленивой старой суке. Или, наоборот, любишь, когда вокруг все в грязи. Ежели так, то и я, пожалуй, не стану тебе старый памперс убирать — прям так и валяйся полночи обгаженный. Глядишь, к утру одумаешься, и порадуешь меня тоже, как тетю Машу. А, боксерчик, как тебе такой план?..
К счастью на этом пытка реалити-шоу для меня закончилась. Погасший экран наконец-то оградил меня от творящейся с телом в реанимации беспредела.
— Как тебе очередная подружка? — заржал, как конь, материализовавшийся на месте развеявшегося «телевизора» Пых.
— Блин, да сколько можно-то? — заворчал я в ответ обреченно.
— Ну я же обещал представить тебе во всей красе и знойную Зинаиду Спиридоновну, — развел руками угорающий тип.
— Фу, как с тобой не интересно, — картинно надулся насмешник, не получив на сей раз в ответ никакой реакции. — Ладно, раз ты такой бука, и не желаешь веселиться, вернемся к нашим баранам. В общем, поздравляю, Санек, с шикарным прохождением второй мисси. Честно говоря, в какой-то момент у меня закралась подлая мыслишка, что не вырулишь. Но ты смог. А потому: молодца! И, как говорится, так держать!..
— Слушай, Пых, я ж, вроде, уже изрядно карму себе подправил, — перебил я. — Может, хватит уже? Верни меня обратно в свое тело, и, клянусь, косячить больше не буду. Глядишь, баланс кармы тогда выползет из минуса сам собой.
— Увы, дружок, это так не работает, — ухмыльнулся Пых. — Не-е, разумеется, ежели ты прям решил-решил, я неволить не стану. За две успешные миссии ты безусловно заслуживаешь награду, и я могу прямо сейчас вернуть тебя обратно в тело. Тогда через пять дней ты выйдешь из комы, но, боюсь, останешься потом паралитиком на всю жизнь. Потому как полный контроль над телом ты обретешь лишь после вывода кармического баланса в положительную зону. И не надо на меня так волком зыркать, это не моя хотелка, а условие курирующего твой проект Зрячего.
— А кто такой Зрячий?
— И это опять же не мой секрет, — развел руками Пых. — Я лишь, как ты и сам уже наверняка догадался, обычный Контролер… Ну да не будем отвлекаться. Итак, как я уже сказал, немедленное возвращение твое в тело возможно. Но тогда ты превратишься в беспомощный овощ, и даже писюн, пардон, у тебя перестанет вставать, как сейчас. И как бы праведно ты не доживал тогда оставшиеся годы, отбить самостоятельно семьсот тысяч единиц кармического долга у тебе стопро не выйдет. То бишь ты до самой смерти будешь валяться на койке беспомощным куском дерьма. Но, если желаешь, я могу это устроить прямо сейчас… Так ты по-прежнему настаиваешь на возвращении в свое беспомощное тело?
— Твою ж мать! А сейчас типа лучше, что ли? — возмутился я. — Лечу вниз с километровой высоты. Весь ежу ясно, что шансов пережить такое падение у меня точно ноль.
— Не капризничай, Санечка, — хмыкнул Пых. — Ладно уж, так и быть, подскажу с легонца: ты не просто так летишь, а десантируешься из самолета. Зенки-то разуй, паникер, ты ж не голышом летишь, а в комбезе защитном, вон, на руках перчатки, и глаза специальными очками от ветра прикрыты. Что это означает?
— Я че парашютист? — нащупав лямки заплечного ранца на плечах, радостно выдохнул я. — Так это ж совсем другое дело!
— Я так понял: фигней страдать ты уже передумал? И берешься за очередную миссию? — хитро подмигнул мне искуситель.
Ответить я уже не успел. Пых щелкнул пальцами, и вернувшееся ускорение свободного падения мгновенно швырнуло меня вниз.
Борясь со встречным ветром, я стал лихорадочно ощупывать пальцами грудь и живот. И через пару ужасных секунд чертово парашютное кольцо таки попалось в правую ладонь.
Рука остервенело дернула за него. И кольцо тупо оторвалось с куском лямки от ранца. Фатальное падение же мое, при этом, ничуть не замедлилось.
— Упс! — сквозь свист ветра раздался в ухе насмешливый голос Пыха.
Я обреченно смотрю вниз, как заросшее сухой серой травой поле со страшной скоростью несется на встречу…
За мгновение до столкновения с землей ошалевший от неизбежности мозг выстреливает озарением, что Заг, в тело которого я так неудачно подселился, это ведь пиндосское имя.
Страшный удар…
Ожидание лютой боли от переломов и разрывов всего и вся в хрупком человеческом теле…
И неожиданное пробуждение на мокрой от пота подушке от собственного душераздирающего крика… Сменяющегося тут же яростной женской бранью на непереводимом пока что языке, где-то справа в скрытой ночным непроглядным мраком кровати.
Наличие многочисленных «фак ю» в истерике дамы подтверждает сделанную еще в кошмаре догадку о гражданстве США моего нового Каспера.
КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ