Карбонарии и «дикие ложи» активно засветились в событиях европейской революции 1848 г., которая напугала многих масонов умеренно-либерального типа, напугала до такой степени, что они готовы были перейти на сторону «порядка», т.е. консерватизма или даже реакции. Граф Кавур прямо заявил, что если революция создаёт угрозу общественному порядку, то самые большие энтузиасты-республиканцы встанут на сторону консерваторов[267]. Это означало, что мир КС раскалывается по идеологическому, а в конечном счёте по классовому принципу.
«Угольщики против каменщиков», красно-чёрное знамя против масонского триколора[268], борьба за власть и за деньги, которых всегда не хватает. И здесь своё слово сказал наднациональный финансовый капитал, который начал спонсировать революционные движения в Европе, направив их в определённое русло, вполне выгодное для старых КС. Это весьма соответствовало и интересам Великобритании. Если в XVIII и начале XIX в. Великобритания ослабляла европейские государства и манипулировала ими с помощью классических континентальных лож, то теперь, когда эти последние сами стали государственной властью, Великобритания нашла узду и для них в виде революционных движений. Ну а спонсором выступал, естественно, финансовый капитал, в частности, те же Ротшильды, Бэринги. Таким образом, к концу второго этапа общая картина развития КС усложнилась: к масонским и пара(квази)масонским организациям добавились революционные организации, нередко оформлявшиеся в «дикие ложи»; в мире КС появился новый элемент, и это усилило руководящую роль финансового капитала, который мог контролировать государство как по официальной, так и по масонской линии, а также получил дополнительный рычаг благодаря спонсированию революционного и национально-освободительного движений. В то же время, пока решались старые проблемы, возникали новые, причём источником их возникновения были сами средства решения старых проблем, и это нелегко было предвидеть.
В начале 1870-х годов вряд ли кто мог подумать, что и Великобритания, и КС в их масонском и парамасонском вариантах вступают в полосу если ещё не упадка, то ведущего к нему кризиса; что британским континентальным и, главное, островным ложам будет брошен (уже брошен!) вызов в борьбе за тайный контроль над миром, что масонство как доминирующая форма КС во многом перестаёт быть адекватной требованиям меняющегося мира и мировой верхушке, прежде всего англосаксам, что понадобятся новые формы. Именно эти проблемы резко выявятся в самом начале третьего этапа развития КС, а их осмысление и предлагаемые способы решения сформируют повестку дня третьего этапа в их развитии.
Тёмные контуры нового стали проступать уже в 1870-е годы. Впрочем, западноевропейское общество в массе своей продолжало жить инерцией прошлой эпохи. Именно в середине 1870-х годов Жюль Верн напишет четыре своих наиболее известных, брызжущих оптимизмом романа ― «Дети капитана Гранта», «20 тысяч льё под водой», «Таинственный остров» и «Пятнадцатилетний капитан». Должно будет пройти ещё 20 лет, прежде чем сменится настроение, и утратившая оптимизм эпоха найдёт свое отражение не только в «Упадке» М. Нордау и настроении «Fin de siecle», но и в мрачных тонах написанных в 1890-х годах четырёх самых известных романов Герберта Уэллса ― «Человек-невидимка», «Остров доктора Моро», «Война миров» и, конечно же, «Машина времени» с её морлоками. Морлоки, эти опасные низы, волновали Уэллса и как представителя КС. С этими новыми «опасными классами» надо было что-то делать. Их нужно было включать в планы КС. Собственно, новые формы манипуляции «морлоками» в своих интересах и станут характерной чертой деятельности КС в конце XIX ― начале XX вв. Но это уже другая история.