Увидев название ресторана, Соня искренне расхохоталась.
— «Матрешка»? И почему я не удивлена?
— Могла быть еще балалайка, — усмехнулся Серж. — Пойдем?
Бетанкур с сомнением смотрел на тарелку бордово-красной жидкости.
— А это точно можно есть? — он как-то совсем озадаченно взъерошил волосы на затылке.
— И это говорят люди, лопающие лягушек! Сметаны положи — зря тебе, что ли, принесли! И ешь!
— А ты почему не ешь?
— Смотри и учись! — фыркнула Соня. — Тоже мне, наследник русской княжеской фамилии — а борщ есть боишься.
— А ты откуда про княжескую фамилию знаешь? — настороженно спросил Серж, наблюдая, как она отправляет в рот ложку с супом.
— Литвинский рассказал. Знаешь, вполне сносный борщ. Хотя мой папа готовит его раз в десять вкуснее.
— И что Базиль еще обо мне рассказал? — Серж не торопился приступать к еде и вообще почему-то казался напряженным.
— Да почти ничего, — нарочито беспечно пожала плечами Соня. — Кроме того, что ты любишь кататься пьяный на лыжах в горах.
— Это точно, — Серж широко улыбнулся и, похоже, расслабился. — Ну что, значит, есть можно?
— Можно, можно, — кивнула Соня. — Кушай, пока горячий.
— Слушай, а что мы будем под это пить?
— О, как же я забыла! — Софья хлопнула себя по лбу. — Водки надо заказать.
— Водки?!
— А что такого? Русские всегда пьют водку.
Серж смотрел на нее со смесью ужаса и благоговения.
— Что ты на меня так смотришь? Ни разу не пил водки?
— Нет, — покачал головой Серж. — Даже как-то и пробовать не хотелось. У меня вообще с крепким алкоголем отношения не очень хорошие. Не могу крепкое пить. Организм не переносит, совсем, в категорической форме.
— Это как же?
— Отрубаюсь быстро, — поморщился он. — И болею потом страшно. Видимо, каких-то ферментов не хватает, чтобы крепкое спиртное переваривать.
— Вино?
— Вино, — кивнул он. — И ничего крепче вина.
— Ты ешь, а я закажу тебе брусничного морса. Отличная штука — если с умом сделан.
Серж, наконец-то, решился попробовать содержимое своей тарелки, а потом его было от борща не оттащить. А Софья думала о том, что у нее на родине вино считается напитком женским, а слова мужчины в том, что он не любит пить водку, выглядят чуть не признанием в собственной мужской несостоятельности. А вот Бетанкур совершенно спокойно признается, что не пьет крепкое спиртное. И как-то сомнений в его мужской состоятельности не возникает.
В следующее блюдо Серж буквально влюбился. Он сначала посмеялся над названием, а потом долго прокатывал его на языке, произнося то так, то эдак. Ку-ле-бя-ка. Ку-ле-бяяя-ка. Ку-ле-бя-кааа.
Кулебяка, к слову сказать, была действительно вполне прилично приготовлена — и тесто, и начинка.
— Софи, а ты пробовала водку?
— Да, — ответила она спокойно.
— Это вкусно? — не отставал Бетанкур.
— Не могу сказать, что это вкусно, — рассмеялась Софья его почти детскому любопытству. — Но иногда бывает… полезно.
— Например? — упорствовал Серж. — Когда ты в последний раз пила водку?
— По-моему, на свадьбе своей сестры. Там положено. Когда блинами обносят… Это такой свадебный обряд, — рассмеялась Соня на непонимающий взгляд Бетанкура.
— У тебя есть сестра? Старшая?
— На целых несколько минут. И целых две, — улыбается Софья. — Мы — тройняшки.
Этот факт на всех и всегда производил впечатление. Серж не оказался исключением.
— Ух ты! А вы и в самом деле… одинаковые?
— Сейчас покажу, — Соня достает из сумки смартфон, листает экраны. — Вот! — протягивает телефон Сержу.
Это фото делала в студии Машка Тихомирова — тогда, впрочем, уже Литвинская. По задумке фотографа, оно должно было показать их похожесть и непохожесть одновременно. Все они трое одеты в синие джинсы, белые футболки, минимум косметики. Машка велела им встать так, как им самим комфортно. Так они и стоят — Надя слева, Соня справа, Люба посередине. У Нади одна рука уперта в бедро, роскошная грива волос перекинута через плечо, Соня стоит в профиль, сложив руки под грудью и повернув голову к камере, темный локон перечеркивает щеку. А стоящая посредине Любаша с как обычно взъерошенным ежиком волос обнимает сестер за талию.