Спасение пришло со стороны.
Соня подалась чуть вперед, к Сержу, сидящему напротив нее за столиком очередного уютного интимного ресторанчика. Серж, разумеется, сделал то же самое, заинтересованно глядя на нее. Она на секунду замерла, наслаждаясь запахом его парфюма. Именно такой, какие ей нравятся, но опознать не может. Наверное, что-то из секретных лабораторий «Бетанкур косметик». Можжевельник… сандал… сосна… черный перец. К черту перец!
— Серж, не хочу тебя расстраивать, но тип за соседним столиком явно на тебя запал.
Бетанкур резко обернулся. И затем витиевато выругался. Ухоженный брюнет за соседним столиком улыбнулся и отсалютовал бокалом с вином. И не было никаких сомнений в том, кому именно был адресован этот жест. Серж снова что-то прошипел — из разряда не совсем приличного, залпом опустошил свой бокал, при том, что Шато Лефлер-Газан вполне удачного две тысячи десятого не заслуживало такого неуважительного к себе отношения.
— Вот знаешь, за что я терпеть не могу геев? — выглядел Серж по-настоящему рассерженным.
— За то, что среди них встречаются более смазливые, чем ты? — невинно поинтересовалась Софья.
Серж на ее колкость внимания не обратил, лишь повернулся на стуле так, чтобы демонстрировать своему внезапному поклоннику полную презрения спину.
— Женщина… даже если она очень увлечена и заинтересована мужчиной… никогда не ведет себя так! А эти считают нормой чуть ли не в трусы лезть при первой встрече! Потому что ты им понравился, видите ли! Посмотри на этого, — Бетанкур дернул головой. — Я пришел в ресторан с девушкой, но его это нисколько не смущает, мать его! Мне что, на лбу написать, что я не гей?!
— Какой кошмар, — Софья подперла щеку ладонью.
— Тебе смешно, да? — сощурился Серж. — Нет, чтобы человеку помочь…
— Каким образом? — Соня распахнула глаза.
— Поцелуй меня. И он перестанет на нас пялиться.
— Думаю, справишься сам, без моей помощи.
— Ты совсем не жалеешь меня. Кто защитит меня от поползновений злобных геев, если не ты?
— Ты еще скажи, что теперь спать один боишься!
— Отличная идея! — воодушевился Бетанкур.
— Остынь. Слушай, — Софья смотрит на него изучающе. — А это не в первый раз, да? К тебе часто… пристают мужчины?
— Чаще, чем мне бы хотелось, — буркнул Серж, наполняя бокалы.
— А сколько тебе бы хотелось?
— Нисколько! Но меня особо не спрашивают. Особенно если учесть, что среди покупателей нашей продукции есть и такие… И я обязан демонстрировать толерантность. Знаешь, — на него вдруг нападет странный, несвойственный ему приступ откровенности. — Когда я учился в университете, у меня был друг.
Он учился на пару курсов старше. И он был геем.
— Интригующее начало, — мурлыкнула Софья, пригубив из бокала. — Предвкушаю увлекательную историю.
— Уж и не знаю, насколько это увлекательно, — усмехнулся Серж. — Он и в самом деле был отличный парень — умный, начитанный, интеллектуал. С ним было интересно разговаривать — мы учились на одном факультете. Только он мне постоянно промывал мозги. На тему того, что я нахожусь в шорах мещанской морали. Что не знаю истинных границ своей сексуальности. И что никогда нельзя утверждать с уверенностью, что тебе нравится одно, если ты не пробовал другое. А с учетом того, что мне на тот момент уже не раз приходилось отбивать подкаты парней голубого цвета, я начал всерьез сомневаться — все ли со мной так, как мне кажется. И решил проверить…
— Бетанкур! Если ты сейчас скажешь, что хотя бы целовался с другим мужчиной, то я… То к черту наши договоренности, и мне плевать на пени и штрафы!
— А какие у нас в договоре пени и штрафы? — невинно полюбопытствовал Бетанкур.
— Серж! — под столом в изделие итальянских обувщиков воткнула шпильку его американская коллега. Бетанкур поморщился, а потом усмехнулся. Тронул пальцем свои губы.
— По-моему, кто-то волнуется — с кем я раньше целовался?
— Прекрати издеваться и рассказывай!