И губ ее мало. Вниз, по шее, здесь пахнет особенно, обморочно сладко. На ней светлое трикотажное платье с широким воротом. И этот ворот легко можно оттянуть в сторону, стащить вниз, обнажить плечо, перечеркнутое белой тонкой лямкой бюстгальтера. И это почему-то заставляет тормоза отказать окончательно.
Сдвигает, сбрасывает лямку в сторону. У нее такие красивые плечи. И — кожу ее на запах, на вкус. Он уже не понимает, что делает. Рука сама накрывает грудь, сдвинуть чашечку бюстгальтера вниз прямо сквозь ткань платья, а там… Она вздрагивает, он стонет, добравшись до заветного, до сладкого. Чертово платье! Губы и язык сводит судорогой от желания почувствовать во рту то, что сейчас сжимают его пальцы. Сдавливает чуть сильнее, теперь стонет она. Да, Софи будет стонать под ним так — протяжно, со всхлипами.
Он уткнулся лицом ей в шею, продолжая ласкать ее через ткань платья. Возбуждение гулом крови в ушах перекрывало даже звучащую в салоне машины музыку. Не думал сейчас ни о чем — ни о последствиях, ни о том, как далеко это зайдет, не видел и не чувствовал ничего дальше ее груди под своими пальцами, ее шеи под своими губами. Да, малышка, да, вот так…
— Нет! — короткое слово долетело до него словно сквозь вату. Но упирающуюся в свое плечо руку он почувствовал отчетливо. — Нет, пожалуйста! Серж…
Это умоляющее «Серж» его отрезвило. Медленно выдохнул. Медленно убрал руки. Медленно отстранился. Софи резко и неловко села, отвернулась к окну, по движениям плеч он понял, что она поправляет белье под платьем. Отвернулся резко сам, уставился невидящим взглядом в приборную панель.
— Софи, я сейчас подниму спинку твоего сиденья. Аккуратнее.
— Хорошо, — тихо, безучастно.
Теперь она сидит нормально, опираясь на спинку. Но смотрит по-прежнему в окно.
— Софи… Посмотри на меня. Пожалуйста.
Она повернула лицо почти сразу. Нет, он не разгадает, что она сейчас чувствует. Она прячет свои эмоции — он понимает это вдруг: Софи прячет, закрывается от него. Лишь сцепленные пальцы выдают… волнение?
— Прости меня.
Легкий кивок — в знак того, что приняла его извинения. И все.
— Я не должен был… так поступать.
Теперь ему отвечают ее ресницы — опускаются и снова поднимаются в знак согласия. И снова опускаются — она смотрит себе на колени.
— Софи… Наша договоренность в силе?
— Конечно!
Ответ прозвучал неожиданно. Неожиданно быстро. Для обоих. Господи, она должна была сказать что-то вроде: «Посмотрим на твое дальнейшее поведение». А еще лучше: «Нет, на этом все». Должна была. И абсолютно точно знала, что уже не может так сказать. Он стал ей нужен.
— Спасибо, — его тихий ответ тоже прозвучал неожиданно. Она решается снова поднять на него глаза. И в его взгляде нет ни триумфа победы, ни удовлетворения, ни самодовольства. Пожалуй, только искренняя благодарность. Ох, как же много всего за один вечер!
— Я пойду домой, — не вопрос — утверждение.
— Конечно. Подожди, я выйду проводить тебя.
Снова курить марихуану — не вариант. Серж с грохотом задвинул ящик. Нет, у него хватает здравомыслия понимать, что этим лучше не злоупотреблять.
Посмотрел на телефон. Позвонить. Можно даже не звонить. Приехать без предупреждения — ни одна его не выгонит. И трахнуть пару раз — чтобы мозги на место вернулись. Любую, кого угодно, неважно! Лишь бы выбить из головы затуманенные синие глаза, выгибающееся совершенное тело, запах ее возбуждения и негромкие стоны. Дьявол! Стояк адский. Резко взял в ладонь телефон, записная книжка, кто там первая под руку попадется?… И так же резко бросил телефон подальше, на середину огромной кровати.
Дед научил его многому. Самому важному в жизни. В том числе, и важности быть верным своему слову. Серж дал слово. Да, себе, но это не имеет значения! Он дал слово, что не будет близок ни с кем, кроме Софи, пока она сама не отдастся ему. Да, кто знал, что выйдет так? Так долго и так… изматывающе? Но данное себе слово это не отменяет. Да, Софи об этом не знает. Пускай. Он сам знает — этого достаточно.
Серж снова резко выдвинул ящик. И снова резко задвинул. У него есть три варианта, как справиться с собой. Один вариант лежит в ящике под телевизором. Второй — в баре. Третий… Тут Серж усмехнулся. Повернулся к окну, одернул тюль. В темном стекле большого окна отражался он сам, в полный рост. Красавчик и плейбой, «белокурый Бетанкур» подумывает о том, чтобы заняться самоудовлетворением? Тут ему стало совсем смешно. И как-то немного отпустило. И он отправился инспектировать домашний бар.
Соня в это время, после душа, укутавшись в банный халат, доедала «Тарт Татен», запивая ромашковым чаем. Чертов Бетанкур! Одни убытки фигуре! Но лучше заедать стресс, чем… как в прошлый раз.
Две чашки ромашкового чая, три куска яблочного пирога, рюмочка вишневого ликера сверху — и возбуждение отступило. А осоловевшая Софья довольно провалилась в сон.
Шаг одиннадцатый. Соблюдение и несоблюдение условий
Чувствую смутно, случилось что-то неладное, а взглянуть в лицо действительности — нечем.
— Серж, тебе прислать официальное приглашение или достаточно моего звонка?
— Звонка достаточно, — усмехается Серж. — Это большая честь для меня, Дамьен.
— Какими словами ты говоришь с давним другом, — ответно усмехается его собеседник.
— Привычка, Дамьен. И потом, вы не только друг, но и партнер.
— Бывший партнер, — поправляет Сержа Дамьен Русси, владелец одноименной инвестиционной компании.
— Ну, Дамьен, зачем вам такой сомнительный клиент, как я, — привычно отшучивается Серж.
— У меня на это была иная точка зрения, но… Тебе виднее, конечно.
Серж молчит. Это тема обсуждалась не раз. Он не был уверен, что принял тогда правильное решение — тогда, когда только-только приступил к управлению «Бетанкур Косметик». Но что-то его тогда сильно настораживало в таком плотном инвестиционном сотрудничестве с «Русси Глобал». Что-то, что заставило принять решение о поиске новых инвесторов и кредиторов. Решение было непростым, его последствия аукались до сих пор, Дамьен в сердцах как-то сказал ему, что он просто, как капризный мальчишка, не хотел сохранить ничего из того, что привнес в компанию его отец. Единственный человек, который полностью поддержал его тогда — мадам Нинон.
А Серж помнил, как резко отзывался о Дамьене Русси дед. Возможно, это было что-то личное между ними. Возможно, дед уже тогда впадал в старческий маразм, как заявлял отец. Но… Серж Бетанкур принял решение. А с Дамьеном Русси все равно удалось сохранить приятельские отношения.