Вышло действительно громко. Пронзительный звук автомобильного клаксона заставил вспорхнуть находившихся рядом с машиной вездесущих парижский голубей. А целующиеся в машине двое вздрогнули всем телом, точнее, двумя телами. И разъединили их. И вспомнили, что оно у них — у каждого свое. Удачно Софья нажала локтем на клаксон. Не нарочно, но удачно.
Она неловко перебралась на свое кресло, подтянула наверх платье. Кожа на руках, плечах, груди покрылась мурашками — стало теперь очень зябко. Завела правую руку за спину, левой придерживая платье на груди, но пальцы совершенно не слушались, и застегнуть замок не выходило никак.
— Серж… — негромко. — Помоги мне. Застегни. Пожалуйста.
Он поворачивает лицо в ее сторону. Точеные плечи в сумраке салона. Темные волосы растрепаны. И ее пальцы на собственном плече. Те самые пальцы, которые…
— Издеваешься? — выдохнул.
— Ладно, я сама, — она шевельнула пальцами.
— Точно издеваешься… — он наклонился к ней, безошибочно нашел «бегунок» замка, и тот все так же послушно вернул платье в исходное состояние. А Серж придвинулся еще ближе, положил ладони на хрупкие плечи и прижался губами к ее затылку. Как же она пахнет, сладкая девочка…
— Серж… — Соня повела плечами. — Не надо…
— Надо, — он просто не мог так резко, сразу, вдруг лишиться этих прикосновений, этой близости. — Не переживай. Я не буду ничего делать. Давай так… посидим.
Она не ответила. Лишь переплела свои пальцы с его на собственном плече.
Где, как, когда, на каком этапе он свернул не туда? Каким образом оказался в этой нелепой ситуации? Все казалось в начале таким простым. Оно и сейчас было простым. Убийственным в своей невозможности и простоте.
Сколько раз у него мелькали шальные мысли? Вдавить педаль газа в пол и умчать Софи к себе домой. Не откажет. Он бы ее уговорил. Или зацеловать у ее подъезда, отобрать ключи и… Он был уверен, что смог бы сломить ее сопротивление. Но не хотел этого. Точнее хотел, но не этого. Ну не в их уговоре же нелепом дело? Или все-таки в нем? Но он упрямо желал и ждал, чтобы она сдалась сама. Не дождался.
Ничего. Он подождет еще. У него теперь нет иного выхода. А через неделю, у нее дома… Серж шумно выдохнул. И вдруг усмехнулся. Надо отправить Софи смс-ку, чтобы на этой неделе ложилась спать пораньше. Потому что спать ей в ночь с субботы на воскресенье не дадут.
Смс-ку все-таки отправлять не стал. Будет сюрприз сладкой Софи в субботу.
Шаг двенадцатый. Переломный
Плаху, палача и рюмку водки. Водку — мне, остальное — ему.
— В два? Почему в два?
— А почему бы и нет?
— А почему не в восемь утра?!
— В восемь утра в субботу я еще сплю!
— А я в два часа дня в субботу только просыпаюсь!
Он рассержен. Прекрасно понимает, что стоит за ее желанием назначить встречу днем. Хочет лишить эту встречу даже намека на интимность. Дневное чаепитие с пирожными. Ага, как же!
— Как можно спать до двух часов дня?!
— Элементарно, — Серж не намерен сдаваться. — Я в течение недели сплю по четыре-пять часов в сутки. А на выходных отсыпаюсь, если дел нет.
— Может быть, это у меня еще есть дела в субботу?
— У тебя есть дела в субботу вечером? Раньше твоими делами субботними вечерами был я!
— Ну…
— У тебя действительно есть важные дела в эту субботу вечером? Или ты пытаешься дать мне понять, что встреча со мной для тебя ничего не значит?
Вопрос прозвучал неожиданно прямо. Совсем непохоже на Сержа. И она не смогла ответить уклончиво. Или соврать. Вздохнула, поправила стоящую на столе вазу.
— Ладно. Семь вечера тебя устроит?
— Вполне. Что купить к чаю?
— На твой вкус, — ответ прозвучал резко.
Не злись, маленькая. Ты можешь не сомневаться в моем вкусе. Тебе понравится.
Не только девушки долго ломают голову над тем, что надеть на важное свидание. Не то, чтобы Серж ломал голову, но задумался. Потому что реально смотрел на вещи. Ему будет не до медленных раздеваний. С Софи станется, конечно, нацепить на себя семь слоев одежды. Хотя лето в самом разгаре, правда, пока без жары, но все же… Зато она может надеть немного, но с мудреными застежками в неожиданных местах. От этой девушки можно ожидать всего. Тут Серж усмехнулся — а ему нравится эта ее ершистость и непредсказуемость, между прочим! Но со своей стороны он просто обязан максимально облегчить себе задачу. Поэтому — никаких рубашек с их идиотскими мелкими пуговицами, а легкий джемпер с широким воротом, чтобы быстро снять можно было. И брюки из тонкой ткани, умеренно широкие. Потому что узкие брюки из плотной ткани или джинсы — это гарантированный дискомфорт в области паха. Собственно, чтобы оказаться голым в минимальное время, можно еще проигнорировать белье. Но это негигиенично. И не стоит так сразу шокировать Софи. И последнее. Упаковка ультратонких. Три штуки. Или?… Забросил маленькую упаковку в ящик шкафчика, и достал оттуда большую. Двенадцать. Трех может не хватить, а двенадцать — это с большим запасом. Но мало ли как масть пойдет? Серж подмигнул своему отражению в зеркале.
К шести вечера его охватило какое-то совсем подростковое нетерпение. Из дому с собой прихватил бутылку вина. И еще надо за пирожными заехать — в любимую кондитерскую мадам Нинон. И, кстати… Цветы? Да, конечно, цветы!
В пять вечера она плюнула на все и отправилась в ближайший магазин за вином. Вернулась с покупкой, выпила бокал. Потом еще один. Отпустило. Что она, как школьница, волнуется? Это всего лишь Бетанкур. С которым они знакомы уже четыре месяца, между прочим. Она его уже неплохо знает. Да справится она! Что бы он там ни придумал! И вообще, у них договор.
Договор… Договор… Петтинг? Легкий? Выше пояса? Боже, она идиотка! Софья вытерла повлажневшие ладони о джинсовые шорты. Так, как говорил Карлсон, спокойствие, только спокойствие. Дело-то житейское.
Серж на пороге ее квартиры выглядел классическим мужчиной, пришедшим на свидание — букет, бутылка и коробка явно из кондитерской.
— Привет. Проходи, — она предпочла взять из протянутого именно коробку. — Что здесь?
— Макаруны. Профитроли с апельсиновым кремом. И еще какие-то пирожные — я забыл название.
— Спасибо. Вот сюда, пожалуйста. А вино зачем? Мы будем пить чай.
— Я и букет не предлагаю тебе есть. Просто в подарок.
— Спасибо, — повторяет она. И букет синих лилий приходится принять. Пахнут они одуряюще.
— Мне кажется, у них цвет ровно такой, как у твоих глаз.
Соня прокашлялась. Господи, кто придумал, что игра на своем поле помогает? Да в сто раз сложнее!
— Присаживайся. Я сейчас.