Теолог Раймон Панникар следующим образом излагал мировоззрение руководства ордена: «Римский католицизм — это единственная настоящая религия, вне которой нет никакого спасения, поскольку он единственный содержит всю истину. Внутри самого католицизма только некоторые имеют смелость следовать всем его героическим требованиям, и именно перед ними стоит задача продолжать мессианское дело Христа. Если имеет место несправедливость и беспорядок, то это потому, что “мы” (хорошие, католики, практикующие, те, кто следуют заветам Евангелия) не имеем власти. Это использование всех пружин мира (гения, стратегии, политики, денег, науки) для завоевания власти, для обновлённого внедрения христианского идеала, одним словом, это вера в естественные средства требует последовательно сверхъестественных способов, потому что иначе будет разрушено равновесие и предприятие перестанет быть Божьим Делом. Без молитвы, без самопожертвования, без подчинения, без святости… мы не сможем ничего добиться»[1096]. Эскрива де Балагер указывал и методы работы: «…будь непреклонен в своей доктрине и своём поведении, но гибким по форме. Как стальной кулак в велюровой перчатке».
Уникальная религиозная и организационная дисциплина ордена и его методы «мобилизации» мирян сделали его незаменимым в условиях перехода церкви к «новой евангелизации» в целях преодоления того состояния глубокого внутреннего разъединения и брожения, в котором оказался католицизм в результате либеральных реформ Второго Ватиканского собора. Речь шла о том, чтобы обеспечить наличие твёрдого католического ядра, которое гарантировало бы сохранение системы папской власти и её связей с экономической и политической элитой западного общества в условиях расширяющейся экуменической открытости церкви.
Уже Павел VI (1963–1978), противодействуя чрезмерному усилению прогрессистов и благоволя Эскрива де Балагеру, начал оказывать ордену свою поддержку. В конце 1960‑х — начале 1970‑х гт. позиции «Опус Деи» настолько укрепились что он поставил перед собой задачу осуществить глубинную «инфильтрацию» в тело церкви, главным каналом которой стал Римский центр встреч служителей культа (Centro Romano di Incontri Sacerdotali, CRIS), превратившийся в элитную организацию, где происходила обработка перспективных представителей духовенства, среди которых был и Краковский архиепископ, кардинал Кароль Войтыла[1097]. Известно, что друг Войтылы и его соотечественник прелат Римской курии Анджей Мария Дескур был близок к двум ключевым фигурам «Опус Деи» — Альваро Портильо, ставшему главой ордена после смерти Эскрива в 1975 г., и Хулиану Эррансу Касадо, который после избрания Войтылы папой станет кардиналом и одним из важнейших должностных лиц Ватикана. Именно Дескур и познакомил Войтылу с Портильо.
В 1972 г. Войтыла впервые дал интервью орденскому журналу Studi Cattolici, а затем несколько раз выступал в Римском центре с изложением основных положений своей «теологии личности», созвучной опус — деистской «духовности труда». Действительно, как пишет исследователь Аллен, изучивший аналитический документ, подготовленный представителями «Опус Деи» специально для его книги, для взаимной склонности Иоанна Павла II и «Опус Деи» были более глубокие причины, нежели только политический расчёт. Речь идёт непосредственно об идейной близости.
Орден сыграл важную роль в приходе Войтылы к власти, и ключевой фигурой тут стал близкий к «Опус Деи» архиепископ Вены, кардинал Кёниг, связанный с «Великой национальной ложей Австрии». Известно, что за три дня до открытия конклава для избрания папы по инициативе Кёнига была проведена секретная встреча в папском колледже Pio Latinoamericano, где ему удалось заручиться поддержкой некоторых кардиналов из Франции, Голландии и ФРГ в деле выдвижения Войтылы[1098].
1096
Bénédicte et Patrice des Mazery. L’Opus Dei. Enquête sur une église au cœur de l’Église. Paris, Flammarion, 2005. P. 241.
1098