Потемкин, вместо того, чтобы находиться при войсках на Днестре, вдруг предпринял поездку в Тавриду, а на обратном пути прибыл в Очаков. Встречали его оркестры, пушки и невиданный под Днестровским небом обед. Повар грека Кефалино превзошел себя. Среди прочих блюд были и бараньи хвосты в сарацинском пшене, и бекасы в паштете, и дрозды, и голуби в рединготах. Князь выказывал благосклонное внимание и к бекасам и к сотрапезникам.
Рибас сказал сопровождавшему Потемкина барону Бюлеру:
– Князь производит впечатление несказанно влюбленного человека.
– Это не те слова. Он влюблен до умопомрачения.
– Новый объект?
– Нет, цель вся та же. Любезная дочка Прасковья обещала приехать в действующую армию.
На военном совете армии Гудовича было предписано готовиться к выступлению на Днестр.
– Но с турками, Ваша Светлость, как слышно, ведутся переговоры о замирении, – сказал Гудович.
– На мир надейся, да сам не плошай, – отвечал Потемкин. – Суворов при Фокшанах осман расколотил, вот они о мире и заговорили. А визирь собрал стотысячное войско у Галаца против принца Кобургского и молдавской армии Репнина. Так что идти вам брать крепость Хаджибей, а там к Днестру повелеваю.
После отъезда Потемкина передовому корпусу Рибаса придали казачьи лодки Головатого, которые подкрепили канонерками и довооружали. Рибас перенес свою ставку в Тузлы, ближе к Хаджибею. Уже к пятнадцатому августа все было готово к выступлению, но окончательного приказа князь все не отдавал. Потянулись дни ожидания. Генерал-майор писал Базилю Попову:
«18 августа. У нас ничего нового. Я отправляю с курьером Алексеем кубанского мурзу, который хочет видеть князя.
20 августа. Из новостей могу сообщить, что один турецкий кирлангич ходил заглянуть, что делается в Лимане. Надеюсь, что вскоре мы сделаем это у турецких берегов.
27 августа. Посылаю вам пленного турка, минуя генерала Гудовича, который продержал бы его бог знает сколько. Сказать правду, я на мели…
30 августа. Все это время я знакомился с местностью Тилигула и Куяльника. Все находящиеся у нас карты неверны; я вам скоро пришлю одну очень хорошую… Посылаемые казаки отправятся через вершины р. Куяльника».
Тридцатого черная кошка пробежала меж Гудовичем и Рибасом. Казачий разъезд Головатого у Тилигульского брода передал Рибасу двух пленных турок из самой крепости Хаджибей, и он поспешил доставить их Гудовичу. Пленных допросили. Они назвались Омер-ага и Сали Хавос-баши. Показали, что сами были отправлены из крепости за языком. Командует в Хаджибее двухбунчужный Ахмет-паша. В крепости двести янычар. Восемь десятифунтовых пушек. Капитан Гуссейн-паша, который командует флотом при Хаджибее, спешит доставить в крепость тридцатифунтовые пушки, мортиры и янычар. Вокруг крепостного замка вырыт ров глубиной в человеческий рост и шириной полтора аршина. Ров углубляют рабочие, присланные из Измаила. Их пятьдесят человек.
– Надо этих пленных немедленно отправить к Потемкину, – сказал Рибас.
– Пусть у меня посидят, – ответил Гудович. – Еще допросим.
– Тогда отправьте хоть одного! Князь поймет, что крепость надо брать немедля, и отдаст приказ.
– И с приказом успеется.
– Но мои полки уже у Тилигульского брода!
– Превосходно.
– Им недостает артиллерии. А в Очаковской артиллерийской команде совершенно без дела находятся пять единорогов. Прикажите дать их Головатому.
– Прикажу, – неопределенно обещал Гудович.
– Иван Васильевич, – вскипел Рибас, – я весьма доклей вами, как командиром. Но всему есть предел.
– А вот пленный Омер-ага говорит, что ваших казаков уже побили и отправили в Хаджибей!
– Он говорит это со слов своего начальника Ахмет-паши, который ложью воодушевляет янычар в Хаджибее!
– Отправляйтесь-ка в корпус и пересчитайте своих людей!
Раздосадованный Рибас встретился с Войновичем. держал с ним долгий совет о совместных действиях, и Марк Иванович горячо поддержал план генерала. Рибас уехал к Тилигулу. Первого сентября повеление на штурм Хаджибея было получено. Гудович доносил Потемкину:
«6 сентября. Я с главным корпусом второй части прибыл на песчаный брод к Тилигулу в 4 марша. Дал войску отдых, снесся с передовым корпусом, который пере правился через устье Тилигула, кроме осадных орудии которые у устья и завтра рано через Тилигул переправятся… Тульский пехотный полк 4 числа со мною соединился. Впрочем, флот неприятельский стоит на том же месте под крепостью и на сухом пути все благополучно.