– Я – фельдъегерь его императорского величества. Ваше превосходительство, мне вменено в обязанность привезти во дворец человека, который только что приехал к вам.
Офицер не снял треуголку. Широкими густыми бровями и острым взглядом он чем-то напоминал Базиля Попова.
– Помилуйте! – воскликнул Пален. – Ко мне никто не приезжал.
– Но открытый экипаж стоит у дома.
– Вы не верите мне?
– Я буду вынужден вызвать роту и сделать обыск.
– Погодите, я спрошу у жены: может быть кто-то приехал к ней.
Пален вошел в курительную, плотно затворил за собой дверь и зашептал:
– Это за вами! Фельдъегерь. Ума не приложу: как же это?
– Он один сейчас?
– Да. Но пошлет за помощью.
– Что же вы медлите?! – шепотом закричал Рибас. – Пока он один, арестуйте его!
– Это фельдъегерь императора…
– Укол шпагой – и он больше не будет им! Тело – в Неву.
– Но кто же это сделает?
– Я, если больше некому, – раздражаясь сказал адмирал, выхватывая шпагу.
– Постойте. Я попробую прислать к нему жену.
Из курительной он вышел в коридор и скоро Рибас заслышал в кабинете голос жены Палена статс-дамы двора Юлии Ивановны:
– Это недоразумение. Ко мне приехала портниха.
– Возле дома ее экипаж? – спросил фельдъегерь.
– Разумеется.
– Прошу вас, графиня, проводите меня к ней.
Пален ушел вместе с ними и через томительных четверть часа вернулся, вздохнул с облегчением:
– Все обошлось. Портниха шьет для многих – ее знают при дворе.
– Моего кучера предупредили? – спросил Рибас.
– Да-да, – заверил Пален и вдруг крепко пожал руку адмирала. – Вы по-прежнему отважный человек, – и, засмеявшись, добавил: – Укол шпагой – тело в Неву! Отлично.
Рибас почувствовал: в этот вечер Пален был впервые совершенно откровенен с ним.
– Беда в том, что нас мало. Доверять никому нельзя, – сказал граф.
– Почему у графини Ольги был командир преображенцев Талызин? – спросил Рибас. – Ему можно доверять?
– Это достойнейший человек. Образование получил в Штутгарте. Умен.
– И этого достаточно, чтобы доверять ему?
– Никита Панин давно уж рекомендовал его в командиры гвардии. Но чтобы его назначили в Преображенский – об этом мы и не мечтали. Он ненавидит Павла. Собственно, в столице нас сейчас четверо – вы, я, Никита Панин и Талызин. Он знает обо всем.
– А графиня Ольга?
– Через нее я держу связь с братьями Зубовыми.
– Она неосторожна. Много лишних разговоров. Да еще при актрисе Шевалье.
– Через Шевалье Никита Петрович узнает многое об интригах Кутайсова. Но меня все время беспокоит иное: как заполучить Зубовых в Петербург?
Решение пришло к адмиралу мгновенно:
– Платон не женат, – сказал он, и Пален подхватил:
– Да! Нужна подходящая невеста! О кандидатуре я подумаю. Но все равно наше предприятие откладывается на осень. Двор уехал в Гатчину, а там мы ничего не сможем предпринять.
– Зато будет время договориться обо всем, – сказал Рибас.
Свое пятидесятилетие шестого июня он скромно отметил обедом в кругу семьи. Рибас разрешил дочерям пригласить к обеду двух молодых людей, часто бывавших в салоне у Софьи. Это были племянник одесского старосты майор Иван Горголи и князь Михаил Долгоруков. Виктор Сулин сказал о них:
– В России растет совершенно иная порода людей. У них светлые головы и они не имеют пристрастия к роскоши. Они внутренне свободны, несмотря на бытующее кругом соглядатайство.
– Это до первого доноса в Тайную экспедицию, – заметил адмирал.
Перигорский паштет, вестфальский окорок и червивые сыры – русская закуска под любой сорт водки были оценены гостями по достоинству. Перед картами офицеры, смешно пели озорной романс из эпиграмм:
Нет, Павлуша, не тягайсяТы за Фридрихом Вторым!Как ты хочешь умудряйся —Дон-Кихот ты перед ним.– А вы знаете, что ваш Дон-Кихот объявил войну Испании? – спросил Рибас и продолжил: – В ответ испанский король смеялся и запросил: «Где же мы сразимся?» Говорят, что Павел ответил: «У любой мельницы!». Более того, в России теперь живет будущий испанский король. Это бывший комендант Очакова Кастро де Лацерда. Я знавал его. Теперь его срочно сделали графом и дали тысячу душ, чтобы у будущего испанского короля были свои крепостные. Он многодетен, а поэтому на него и пал выбор, чтобы испанский трон обеспечить наследниками.
Рибас подумал, что в столице сейчас нет дома, в котором не рассказывали анекдотов о Павле, а Виктор Сулин признался, что не помнит ни одного смешного анекдота о Екатерине. Наутро он уехал в свои псковские имения.