Француз Габриэль Бонвало проник в Тибет с севера в компании принца Генриха Орлеанского и бельгийского миссионера Дедекена. В условиях высокогорья и зимы путь был весьма трудным. На расстоянии всего 95 миль от Лхасы экспедицию остановил отряд тибетцев, и французам пришлось покинуть страну.
В 1891 г. из Ладакха в Тибет тайно проникли два офицера индийской армии X. Боуэр и У. Торолд. Цель поездки была разведывательной. Какое-то время им удавалось скрывать свою национальность, но затем их остановили и пришлось вернуться, хотя британцы настояли на возвращении не прежним путём, а через восточную границу. В отчёте о путешествии Боуэр описал, как управляется Тибет, как выбирают далай-лам, разобрал обороноспособность страны.
Следующей (1892 г.) была англичанка Энни Тэйлор, которая исповедовала пресвитерианство и мечтала проповедовать Евангелие в языческой столице. Проводника она выбрала на редкость неудачного — китайца, который по пути стал вымогать у неё деньги, угрожая разоблачить, а потом так и сделал. Всего в трёх днях от Лхасы её и её последователя-тибетца остановили, и после шести дней споров с чиновником ей предоставили сопровождение, лошадей, палатку и пищу для обратного пути до Янцзы.
В 1893 г. из Китайского Туркестана в Тибет проник французский исследователь Жюль Дютрей де Рене вместе с востоковедом Фернаном Гренаром. В шести днях пути от Лхасы их тоже остановили, и путники отправились к границе с Китаем, но в одной деревне (по-видимому, из-за высокомерного обращения с жителями) на французов напали, и де Рене погиб.
Происшедшее лишь усилило притягательность Лхасы для путешественников: не прошло и года, как туда отправился английский землевладелец Сент-Джордж Литлдэйл с женой и племянником. В Тибет экспедиция проникла с севера в апреле 1895 г. Экспедиция двигалась только ночью, высылая лазутчиков. Расчётом Литлдэйла было двигаться так быстро, чтобы у тибетцев не осталось времени собрать ополчение, чтобы преградить им путь. Отряды тибетцев перекрыли путь всего в дне пути от столицы, но заболела жена Литлдэйла и пришлось повернуть.
Если верить рассказу колоритного путешественника Генри Сэвиджа Лэндора, то рядом с ним приключения остальных блекнут. В 1897 г. он пересёк границу Тибета и с двумя слугами двигался вдоль Цангпо к Лхасе. Их схватили тибетцы (возможно, тоже сыграла роль надменность Лэндора) и подвергли изощрённым пыткам, но затем отпустили. Правда, профессиональные альпинисты и картографы в Британии усомнились в достоверности его рассказа.
Самым юным путешественником в Тибете был Чарлз Рейнхарт, которому, когда его родители-миссионеры весной 1898 г. отправились в Лхасу, было всего 11 месяцев. Петрус Рейнхарт и его жена-канадка Сьюзи собирались в Тибете проповедовать. В пути лёгкие маленького Чарлза не выдержали разреженного воздуха высокогорья, и он умер. Позднее бандиты увели почти всех пони, а Петруса убили.
В 1901 г. в Лхасу прибыл настоятель японского буддийского монастыря Кавагути Экаи. Ему удалось прожить там инкогнито 14 месяцев: его преимуществом было то, что он был азиат и буддист. Одновременно с ним в Лхасе побывал японский разведчик Нарита Ясутеру: Японию начинала беспокоить активизация России в Азии. Кавагути тоже выполнял функции разведчика и передавал сведения британскому агенту Сарат Чандре Дасу. В неверно названной книге «Три года в Тибете» Кавагути подробно описал жизнь в этой стране от монастырского быта до погребальных обрядов.
«Однако, будучи вооружены лишь фитильными ружьями и саблями, тибетцы не могли надеяться не пускать в Лхасу любопытных жителей Запада неопределённое время. Следующий незваный гость — победитель в этой необычной гонке — проложил себе путь туда пулями во главе армии»[46]. Речь идёт об экспедиции Янгхазбенда, о которой рассказано выше.
7. Вступление Германии в Большую Игру
Классический период англо-русской Большой Игры пришёл к концу в 1907 г., который ознаменовался конвенцией по Ирану, Афганистану и Тибету. Две державы сблизились для противодействия общему врагу — Германии. Последняя, когда началась Первая мировая война, включилась в Большую Игру в качестве нового участника.
Летом 1914 г., когда кайзер Вильгельм II понял, что крупно ошибся, рассчитывая на нейтралитет Британии, он решил развязать против неё священную войну мусульман. По замыслу кайзера, следовало объединить народы Османской империи, Кавказа, Ирана и Афганистана против британцев, а это позволило бы вырвать из их рук Индию. По сути, как заметил немецкий историк Ф. Фишер, это было всего лишь «продолжение иными средствами» агрессивной восточной политики, какую Вильгельм вёл ещё с 1890-х гг. Замысленная в Берлине, но развязанная из Стамбула, эта священная война была новой, более зловещей версией Большой Игры.