Ещё дальше в оценке подобной деятельности КГБ идет уже упоминавшийся Анатолий Сергеевич Черняев, который утверждает, что «Андропов не только придумал диссидентское движение» и «раскрутил его», но и «дирижировал» им[1123].
В связи с этим возникает вопрос: в чем же заключался смысл подобное политики КГБ? На этот счёт в литературе существует три точки зрения.
Первая из них была изложена бывшим полковником КГБ СССР А. Голицыным, который бежал за границу и там издал книгу «Новая ложь вместо старой. Коммунистическая стратегия обмана и дезинформации». В ней он заявил, что, по имеющимся у него данным, в 1950-е гг. в руководстве страны был разработан план лжелиберализации, который заключался в том, чтобы, не меняя советской системы по существу, создать видимость её демократизации, одним из компонентов которой должно было стать существование управляемой оппозиции, т. е. диссидентства[1124].
Версия А. Голицына получила полную поддержку такого известного диссидента, как Сергей Иванович Григорьянц[1125].
С одной стороны, после смерти Сталина определённая либерализация действительно имела место. Это касается и изменения направления некоторых журналов (например, «Новый мир»), и создания новых театров («Современник», «Таганка»), и митингов у памятника Маяковскому[1126] и т. д.
Однако неужели в планы лжелиберализации входило создание правозащитного движения, возрождения религиозных течений, формирование откровенно антисоветских групп?
Иную позицию в данном вопросе занимает известный журналист Евгений Жирнов. Исходя из того, что после смерти И.В. Сталина произошло ограничение власти органов государственной безопасности, особенно тех её структур, на которые была возложена борьба с «внутренним врагом», Е. Жирнов пишет: «У них был только один способ вернуть себе прежнее положение в структуре КГБ — превратить отечественных правозащитников в нечто, хотя бы внешне представляющее угрозу для советской власти». Отсюда стремление к созданию «карманной оппозиции», чтобы таким образом показать необходимо существования органов государственной безопасности, расширение его штатов, увеличение их финансирования и расширение их прав[1127]. Подобным же образом объясняют политику КГБ в отношении диссидентского движения А.С. Черняев[1128] и И. Фёдоров[1129].
Не отрицая того, что подобные стремления могли существовать у определённой части руководства КГБ, не следует забывать, что это была опасная игра, игра с огнём, которая могла стоить карьеры. Ведь перед лицом растущего диссидентского движения партийное руководство могло пойти не только на укрепление органов КГБ, но и на обновление не справляющихся со своими обязанностями руководящих кадров.
Поэтому, на мой взгляд, объяснение отмеченного выше парадокса следует искать в той борьбе между «либералами» и «консерваторами», которая с переменным успехом шла в правящих верхах советского общества на протяжении всего периода после смерти И.В. Сталина. В этой борьбе диссидентское движение необходимо было определённым силам в руководстве страной для борьбы со своими консервативными противниками, для подготовки условий для реформирования страны, а может быть, и ликвидации советской системы.
Когда в 2004 г. вышла моя книга «Солженицын: прощание с мифом», в основу которой была положена названная версия, многим она показалась абсурдной. Прошло время, и отношение к ней стало меняться. А в 2011 г. появилась книга А.П. Шевякина «КГБ против СССР: 17 мгновений измены»[1130].
«Крестный отец» перестройки
Численность диссидентского движения была невелика. Даже по мнению В.К. Буковского, она вряд ли превышала 10 тысяч человек[1131]. Между тем наряду с активным диссидентством существовало диссидентство пассивное, которое кто-то очень удачно назвал «внутренней эмиграцией». По сведениям КГБ СССР, «потенциально враждебный контингент» в СССР «составлял 8,5 млн. чел.»[1132].
Ещё более многочисленной была та часть оппозиции, представители которой стремились не к уничтожению существующей политической системы, а её реформированию. Если мы возьмем её численность лишь в два раза больше численности «враждебного контингента» и учтём, что приведённые цифры относятся к взрослому населению, получится, что в явной оппозиции к власти находилось не менее пятой части населения.
1123
Черняев А.С. «Хочу сказать правду» // Еврейское слово. 2005. № 18 (241) (электронная версия: http://archive.is/nucAK 1112
1124
Golitsyn, Anatoliy. New Lies for Old: The Communist Strategy of Deception and Disinformation. N.Y., 1984. 412 p. (существует электронная версия). В интернете есть перевод 25-й главы этой книги. См. также рецензию на нее: Мянович Т. Тень КГБ в ореоле Горбачёва. Немецкая книга о перестройке // Континент. М; Париж, 1992. № 71. С. 218.
1125
Григорьянц С.И. Четыре маски Андрея Синявского. Глава из книги «Полвека советской перестройки» // Сайт С.И. Григорьянца http://grigoryants.ru/sovremennaya-diskussiya/chetyre-maski-andreya-sinyavskogo/ 2) Прощание. Гибель правозащитного демократического движения в России // Там же: http://grigoryants.ru/stati-raznyx-let/proshhanie/
1127
Жирнов Е. Операция «Академик» // Коммерсант-власть. 2000. № 3 (354). 25 января. С. 62–64.
1128
Черняев А.С. «Хочу сказать правду» // Еврейское слово. 2005. № 18 (241); электронная версия: http://archive.is/nucAK 1112)
1131
«Я вдруг расцвёл в удивительно сжатые сроки». Писатель Владимир Буковский в беседе с Андреем Карауловым // Независимая газета. 1992. 31 января.
1132
Быков А. Индустрия терроризма // Новости разведки и контрразведки, 2003. № 7–8. С. 30.