Как следует из анализа Дж. Гренвилл, в середине 1950-х гг. стратегия Белого дома Дуайта Эйзенхауэра предусматривала создание в странах Восточной Европы Добровольческого корпуса мира. Для этой цели использовались агенты-эмигранты правых убеждений, не приемлющие коммунизм по религиозным мотивам.
У британских спецслужб возможности были значительно шире благодаря влиянию в Югославии. Режим Тито, в этот период расширяя свободы самовыражения, по оценке Гренвилл, рассчитывал на позитивную оценку Вашингтона, в том числе и Аллена Даллеса. Однако смысловая сторона сдвига, происшедшего в Венгрии, не имеет отношения ни к противопоставлению христианства коммунизму, ни к дезинформации, в которой участвовал Швятло.
Дж. Гренвилл подчеркивает, что Имре Надь, которого поддерживали интеллектуалы из «кружка Петефи» (И. Лакатош и др.), с одной стороны, воспроизводил идеи Лайоша Кошута о создании Дунайской конфедерации, а с другой, как и Тито, ассоциировал себя с «третьим путём» и всецело одобрял пять принципов «панча шила» Бандунгской конференции Движения неприсоединения (1955). То есть принципы, сформулированные на основе буддийской, а вовсе не христианской этики. В исходном варианте Пяти заповедей первая из них — ахимса, то есть отказ, воздержание от причинения любого вреда живым существам.
И тот же Надь в октябре 1956 г., за две недели до своей декларации о выходе из Варшавского договора, писал письмо в Москву о том, что кризисом в Венгрии могут воспользоваться Соединённые Штаты. При этом от левых убеждений он (как позже Дубчек в Чехословакии) не отказывается. Он с некоторых пор иначе их понимает.
Коронным преимуществом Лондона было влияние на левые умы — влияние, реализуемое не через хитроумные средства воздействия на массовое сознание, а через индивидуальную обработку ключевых политических фигур. Сталин уже с этим сталкивался. Ничем иным не объясняется внезапная отставка главы НКИД Максима Литвинова (Валлаха) в мае 1939 г. и последовавший «процесс дипломатов», по которому проходил, в частности, глава пресс-службы НКИД Евгений Гнедин, сын Александра Парвуса. В том, что многолетнее пребывание Литвинова в Лондоне в 1900-х гг. не осталось без последствий для его мировоззрения, свидетельствует и переезд его вдовы в Лондон в 1972 г., и диссидентская карьера его сына.
Русскоязычная «Википедия» считает нужным сообщить о контактах Литвинова с экстравагантным Уильямом Буллитом — в 1919 г. первым посланником Белого дома в Советскую Россию, а в 1933-36 — послом в Москве; в статье о Буллите упоминается устроенный им в Москве бал, который стал прообразом «Бала Сатаны» в «Мастере и Маргарите» Булгакова. Со ссылкой на Ф.Д. Волкова упоминается, что «в годы Второй мировой войны» Буллит призывал «повернуть оружие против СССР» (!). Также приводится заглавие работы Буллита «Вильсон: Психологический этюд», написанной совместно с Фрейдом.
А.М. Эткинд уделяет Буллиту много внимания: по его сведениям, он сначала лечился у Фрейда, затем стал его другом и помогал ему с отъездом в Англию. «Американский финансист Джеймс Пол Варбург устраивал вместе с Буллитом в 1933 г. экономическую конференцию в Европе», сообщает Эткинд. Варбург выбрал Буллита как лучшего переговорщика, идеального знатока Европы и талантливого устроителя неформальных мероприятий. Другие источники называют Буллита «человеком тайны и парадокса», «многократно меняющим взгляды». По версии Эткинда, «озорник» (по описанию Варбурга) Буллит был прототипом Воланда в «Мастере». Пышный «Фестиваль весны» в Спасо-Хаусе 1 мая 1935 г., под впечатлением которого написана эротическая сцена Бала Сатаны, включал «сцену, изображающую колхоз» (как сообщал посол в депеше в Вашингтон) с медведями и козлами. Как подчёркивает Эткинд, многие участники бала (Тухачевский, Егоров, Радек, Бухарин, Мейерхольд) «вскоре стали жертвами беспричинных расправ».
Максим Литвинов представлял СССР в Лиге Наций. Тогда же в аппарате Лиги Наций работал публицист и разведчик Конни Зиллиакус.