Однако особенности американской общественной и законодательной системы — не единственная причина феноменально потворствующих условий для укоренения бреда в псевдорелигиях, как и для мотивированного бредом террора. Другая причина заложена в американской системе психиатрической науки и практики.
Доминирующей структурой американской психиатрии является Американская психиатрическая ассоциация. Несколько делегатов из АПА в период перестройки приезжали в Ленинград и с разрешения властей проводили альтернативное медицинское освидетельствование больных, совершивших преступления. Одному из пациентов, много лет получавшему пенсию по инвалидности с диагнозом «шизофрения», американские гости выставили диагноз «гомосексуальная паника». И более того, озвучили этот диагноз самому пациенту — после чего он, несмотря на дефект психики, впал в реактивное возбуждение, клянясь и божась, что никогда в жизни не испытывал влечения к своему полу. Невозмутимые гости ссылались на результаты психоаналитического опроса, выявившего подавленные влечения, из которых, по их мнению, и произошла вся симптоматика.
«Когнитивный диссонанс» был предопределён и культурой, и наукой. Отцы-основатели германской психиатрии, у которых учились отечественные классики, начиная с Артура Кронфельда и Петра Ганнушкина, для американских светил никакого авторитета не имеют. Хотя термин «шизофрения» в американской Систематике психических расстройств (DSM) присутствует, болезнь как процесс с её динамикой и морфологическими проявлениями исследуется отдельными группами исследователей (например, школой Гайдушека-Джиббса), в то время как система учёта больных как таковая отсутствует. Соответственно, один и тот же больной, оказавшись в поле зрения врачей с интервалом в несколько лет, каждый раз оказывается первичным и может трактоваться и лечиться диаметрально противоположно, особенно если переезжает из штата в штат.
Наиболее авторитетными историческими фигурами в АПА являются Адольф Мейер и Роберт Шпитцер. Швейцарец Мейер учился нозологии у Ойгена Блейлера, но в период работы в США всё больше склонялся к истолкованию эндогенных болезней психологическими влияниями — разумеется, на основе психоанализа. Шпитцеру принадлежит «заслуга» в исключении гомосексуализма из категории психических аномалий. Спустя 27 лет, впрочем, американский классик осторожно поднял вопрос о возможности смены ориентации некоторыми лицами с гомосексуальной на гетеросексуальную. Гнев и возмущение общественности было трудно передать. На АПА обрушились не только ЛГБТ-организации, но и сайентологи, давно считающие ассоциацию (как и любых психиатров) лютым врагом человеческой свободы. Шотландец Роберт Кэмерон, единственный крупный американский психиатр, близкий к германской нозологической школе, не стал классиком: не потому, что озвучил тезис о межрасовых различиях, а потому, что участвовал в экспериментах «МК-Ультра» под эгидой ЦРУ.
Как можно догадаться, психологическая трактовка эндогенной болезни не способствует её лечению патогенетическими средствами: если псевдогаллюциноз и бред инопланетного воздействия возник из гомосексуальной паники, то несчастного будут мучить расспросами про Эдипов комплекс. А если даже психоз признан «эпизодом с симптомами шизофрении», то происходящее с больным после выписки уже никого не интересует: ведь это эпизод. Он свободен как истинный американец: он может жить на помойке, питаясь объедками, а может возглавить 625-ю харизматическую секту и вооружиться пулемётом для выполнения религиозной миссии.
«Надоедливая» опека над больным в системе советского психиатрического учёта удерживала сотни тысяч больных от социальной дезадаптации. Как правило, пациент рассказывает постоянно наблюдающему его психиатру куда больше, чем родственникам. Правильно подобранное поддерживающее лечение часто предупреждало декомпенсации в течение многих лет. Я наблюдал больного с хроническим бредом двойника, который благодаря поддерживающей терапии и адекватной заботе любящей супруги, вовремя консультирующейся заочно с врачом, двадцать лет не попадал в стационар, защитил кандидатскую диссертацию и написал три монографии.
«Свобода от опеки» для больного с непрерывно текущей симптоматикой и связанной с нею прогрессирующей дезадаптацией приводит не только к «социальному дрейфу» (термин из американской психиатрии), но и к трагическим исходам. Самый яркий пример — не Холмс и не Лафтон, а легенда Америки, гениальный инженер, бесстрашный летчик и способный кинорежиссёр Говард Хьюз. Человек, которого у нас называли американским Чкаловым, в 1950-х гг. оставил творческую деятельность, перестал жить дома, вначале обитал в гостинице, потом часто менял одну гостиницу за другой, потом истратил свои средства на приобретение отелей в собственность, чтобы избавиться от мнимого преследования и отравления. Его нашли на улице, обросшего, с пятисантиметровыми ногтями, неузнаваемого и предельно истощённого: он по бредовым мотивам отказался от еды и, нигде не находя покоя, бродяжничал как клошар. Спасти его не удалось: изобретатель, внесший колоссальный вклад в инженерный ум и престиж Америки, умер от голода в богатейшей стране мира. А юрист, который зарабатывал на его нелепых покупках гостиниц, получил гонорар за мемуары.